— В корзине с бельём, — ответил бутбой. — У тебя нету телека, а мне надо было чего-нибудь почитать, оказалось, больше тут развлечься нечем.
— Это материал д ля исследования, — соврал Смит. — Я готовлю серию пейзажей, основанных на женских грудях.
— Ага, конечно, — лениво засмеялся Ходжес. — Ладно, где ты держишь остальные свои вещи?
— У меня есть студия в Стратфорде, — объяснил Стивен, — и я снимаю ещё одну квартиру в Ислингтоне, где и хранится большая часть моего добра. Кстати, почему ты решил, что у меня есть ещё что-то кроме того, что в этой квартире?
— Это очевидно, — процедил Джонни. — Эта квартира — просто минималистическая выставка твоего артистического образа жизни Лишённая мусора, скапливающегося у любого человека, квартира создаёт впечатление полной подделки. Если кого-нибудь из твоих друзей эта хата может обмануть, то он полный идиот! К тому же, всё это уже неважно, потому что у тебя теперь есть контракт, и я пришёл поговорить с тобой на эту тему!
— Ага, — воскликнул Смит. — У меня в кармане официальная бумага, утверждающая, что я являюсь членом элитной группы художников, выставляющихся во «Флиппер Файн Артс». Не терпится рассказать друзьям! Куча народу охренеет от того, что я уже вхог жу в арт-истэблишмент, а они ещё ждут шанса поймать удачу за хвост!
— В таком случае, — подколол Ходжес, — проблем с выполнением приказов «Зодиака» у тебя не будет! Тебе надо найти пару художников, отчаявшихся заключить контракт с галереей, и сформировать из них Ложу. Тот факт, что ты теперь работаешь с «Флиппером», демонстрирует могущество моих господ. Всем остальным в твоей Ложе придётся доказать способность служить великому делу, которое я представляю, прежде чем мы потянем за ниточки и они попадут в столь же потенциально выгодную ситуацию, как ты сейчас!
— Ладно, Хирам, — воскликнул Стивен. — Мне всё ясно, я выполню это задание для тебя и «Зодиака»!
— Конечно, — проворчал Джонни. — Нам надо набрать в твою Ложу ещё двенадцать человек. Я позволю тебе выбрать десять из них, ещё двое известны как «Эстетика и Сопротивление». Твоё дело, как к ним подобраться, но ни в коем случае не говори им про «Зодиак». Твоя Ложа будет называться Фронт Семиотического Освобождения. Члены должны знать только это название. Ты может потом ещё узнаешь кое-что о «Зодиаке» — но только если докажешь, что достоин этого знания. Твоя Ложа будет изучать Неоизм и делать всё, на что способна, для рекламы этого движения. Ещё мои господа хотят, чтобы ты начал кампанию по надругательству над статуями и скульптурами. Я хочу, чтобы ты начал работать над этими проектами немедленно. Когда «Зодиак» будет удовлетворён твоим прогрессом, ты получишь инструкции по посвящению тебя в высшие таинства.
Джонни Махач не только выполнил все инструкции Карен Элиот. Он ещё добавил от себя изгибов и поворотов. Хотя Элиот и считала ответственной за эту работу себя, скихнед был достаточно умён, чтобы понять: пока она остаётся на заднем плане, именно он контролирует операцию. А посему Ходжес не видел причин, почему бы и не использовать эту конкретную аферу к своей вящей пользе. Карен даже не узнает, что он сделал, пока не станет слишком поздно что-либо исправлять! Пользуясь метафорой, Карен была главным акционером, владеющим «Корпорацией Зодиак» — но именно Джонни, администратор-управленец, держал в руках истинную власть!
Карен Элиот и доктор Мария Уокер пошли вместе выпить во время ланча в «Вид на Уитби». При таком расположении — на берегах Темзы на Уэппинг Уолл — в прежние времена в паб часто заглядывали пираты. Про море и морское отребье рассказывали страшные истории — по большей части, занимались этим гиды местной исторической ассоциации, потому что в наши дни контрабандисты работают в основном через Гату-ик и Хитроу. Надо сказать, в «Вид» ходило столько туристов, что это придавало ему интернациональную атмосферу лондонских аэропортов.
— Ну скажи мне, — уговаривала Мария Карен, — что сейчас происходит на современной арт-сцене?
— Сейчас ничего особенного, — ответила Элиот. — В том, что обсуждают в СМИ, не хватает содержания. Если ты почитаешь арт-прессу, то увидишь большой шум вокруг новых течений, но ни один из рассматриваемых художников не сможет изменить направление нашей визуальной культуры. Однако неуклонно растёт интерес к арт-движению восьмидесятых под названием Неоизм. Неоисты развивали авангардную тра-дицию, которая тянется от футуризма и дадаизма, через сюрреал изм до ситуационистов и флексуса. Они были новаторами — и настолько опередили своё время, что люди только сейчас начинают осознавать значение этой группы. Потребовалось десять лет, чтобы средний художественный подёнщик осознал, что провозглашал Неоизм—- но сейчас, когда это происходит, последствия получаются революционными. Сейчас всего несколько личностей — включая меня — черпают вдохновение из наследия Неоистов, мы работаем над распространением культурных прорывов, созданных движением.