— Я ходил сегодня с утра к доктору, сказал, что хромой на всю голову, — пожаловался Ходжес, — но она не послала меня в местную дурку, чтобы проверить мозг. Только пригласила поужинать-поебаться.
— фу, как неэтично! — засмеялась Карен. — Что ты ей наплёл, прежде чем она сделала тебе это предложение?
— Сказал, что псих, — объяснил скинхед, — и что исцелить меня может только дешёвая квартира в Уэст-Энде.
— Тупица ты, однако, — заметила Карен. — Даже полный идиот сумел бы правильно расшифровать твои действия. Ты едва ли не прямым текстом сказал, что с мозгами у тебя всё в порядке, а нужен тебе только новый дом.
— А ты как получила направление? — спросил Джон.
— Сказала, что страдаю от маниакальных форм поведения и иногда думаю, что я машина, — сообщила Элиот. — Психиатр подумала, что мне лучше переехать в центр города, где мне будет легче социализироваться и завести новых друзей. Она договорилась насчёт моего переезда в эту квартиру.
— И что посоветуешь мне теперь делать? — спросил Ходжес. — С доктором я облажался? Смогу я убедить её, что псих?
— Иди домой и выеби её, — скомандовала Карен. — Потом будешь её шантажировать, чтобы она выписала тебе справку. Докторам запрещено иметь сексуальные отношения с пациентами.
— Мне что, сейчас надо уходить? — ответил скинхед.
— Ага, — приказала Элиот. — У меня дела. Так, запиши свой телефон в записной книжке, я тебе как-нибудь позвоню.
— Странная ты, — вздохнул Джон, карябая цифры.
— До этой субботы я не знавал цыпочек, которые вызывали бы мне такси после того, как я выебал её.
— У меня счёт в этой компании, — фыркнула Карен.
— Надо же им пользоваться.
Мария Уокер глянула на часы. Ей надо принять ещё пятерых пациентов, прежде чем устроить перерыв на ланч. Доктор выполняла свою работу как автомат. Большую часть утра у неё в голове крутились мысли о пылкой секс-сессии, которую они с Джонни Махачем устроили перед возвращением домой. Один раз скинхед излился прямо в неё, было бы забавно заставить своего клёвого любовника вылизать вонючую манду К сожалению, приятное течение мыслей прервал стук в дверь.
— Войдите, — приказала Уокер.
— Добрый день, доктор, — прохрипел Дональд Пембертон, усаживаясь на стул. — У меня кошмарный период, на меня напала чудовищная депрессия.
— Как у вас с половой жизнью? — осведомилась Мария.
— Великолепно! — ответил Пембертон. — Моя подружка полностью разделяет моё представление о сексе. Мы оба считаем его унизительным, у нас чисто духовные отношения. В этой области у меня проблем нет. Куда больше меня беспокоит то, что мучает всех великих художников, видите ли, я страдаю от глубокой душевной болезни. Думаю, причина в творческом обществе, в котором мы живём! У людей нет больше времени оценивать великие глубины интеллекта, проявляющиеся в работах гения. Наверно, с этой проблемой сталкиваются все артисты: невозможность коммуникации с эмоционально недоразвитыми массами — но, будучи одержим выдающимся талантом, я страдаю на этой почве куда сильнее, чем кто-либо из живущих сегодня. Я знаю...
— Ладно, ладно, — бросила Уокер. — Мне ясна картина. Я выпишу вам валиум. Принимайте его пару недель, и почувствуете себя куда лучше.
— Но вы не понимаете! — возопил Дональд. — Я коснулся бесконечности, беседовал с Божеством, знания веков принадлежат мне, и я готов поделиться ими с любым, кто будет внимательно слушать. В этом-то и проблема, никто не слушает.
— Знаете ли, т- неторопливо ответила Мария, — я всё-таки занята. Вот рецепт, вам пора идти.
— Я пылающий гений! — возразил Пембертон, принимая бумагу, протянутую доктором. — Нельзя со мной так обращаться! Пройдёт несколько лет, и люди будут целовать землю, по которой я прошёл, они будут поклоняться колодцу моего творчества. Я превзойду Уорхола! У меня есть талант и усердие! Я человек Возрождения, по сравнению со мной даже величайшие современники — духовные пигмеи! Нельзя от меня отделываться, словно я какой-нибудь голодранец. Я важнее, чем другие пациенты, на меня будет ориентироваться каждое новое течение в визуальных искусствах в ближайшие пятьсот лет!
— Мне кажется, вы преувеличиваете, — хихикнула Уокер.
— Как вы смеете намекать, что я лгу! — прогрохотал Дональд. — Вы — позор медицинского сообщества. Я собираюсь подать на вас профессиональную жалобу. Посмотрим, как вы будете надо мной смеяться, когда у вас отберут медицинскую лицензию. Больше я не собираюсь тратить на вас своё драгоценное время!