— Теперь, — сказала Мария, снимая наручники, — покажи мне, каким пылким становится мужчина, если его чуток помучить!
Бунтыч вытащил вибратор из задницы и зашвырнул через комнату, не позаботившись выключить. Перебросив Уокер через колено, он задрал на ней юбку и отшлёпал сучку. Дальше не происходило ничего утончённого, впрочем, это было и не нужно, скинхед просто пялил доктора раком на полу. Он пронзил её истекающую потаёнку лёгким движением и выстрелил заряд спермы после двадцати четырёх толчков!
Дональд Пембертон и Пенелопа Эпплгейт наблюдали за выставкой «Новый Неоизм» в «Галерее Отпечатка Пальца» на Олд-Комптон-Стрит в Сохо. Всё утро шёл непрерывный поток людей, а во время ланча со-
бралась большая толпа. Три арт-етудента писали обильные заметки о выставке, когда показался Стивен Смит с другом.
— Привет! — бухнул Спартак.
— Привет! — отозвались «Эстетика и Сопротивление».
— Это Патрик Гуд, — объявил Смит. — Он пишет обзоры для «Art Scene»!
— Йо! — громыхнул критик, поднимая правую ладонь на уровень плеча.
-Йо! — отозвались Пембертон и Эпплгейт.
— Патрик, — провозгласил Стивен, — готов написать о нас восторженный отзыв, если мы угостим его девственной попкой.
— Я хочу его! — заколыхался Гуд, указывая на Дональда.
Пембертон побелел, кровь отлила от лица, чувствительный молодой художник покачнулся и без сознания рухнул на пол. Спартак и критик сложились от хохота. г
— Чего здесь смешного? — спросила Пенни.
— Я сказал Гуду, что Дон потеряет сознание, если я прикажу ему переспать с мужчиной, — объяснил1 Смит. — Патрик нормальный мужик, он указал на тво+ его бойфренда просто чтобы попугать. Теперь отведи нашего друга на кухню и отсоси у него!
— Хорошо, — уступила Эпплгейт. ;
— Здорово, — объяснил один из студентов, бродящих по галерее, Спартаку. — То, что вы только что проделали, это был чистый Неоизм. Я читал об этой группе, всякие розыгрыши были важной частью их существования.
— Правильно, — согласился Стивен. — Неоизм значит никогда не извиняться. Это первый крик высшего
■
СТЮАРТ ХОУМ
человека, которому суждено смести все отбросы, наваленные на человечество прогнившим правящим классом!
— Можно поучаствовать в вашей следующей выставке Неоистов? — спросил студент.
— Эта тёлка — твоя подружка? — спросил Спартак, показывая на девчонку. — Можешь примкнуть к движению, если она отсосёт мой хуй.
— Сосать не буду! — отрезала девчонка. — Но готова усесться тебе на лицо.
— Тоже пойдёт, — признал Смит. — Отправимся на кухню, когда Пенни закончит там с Патриком.
В этот момент в галерею ворвались десять человек из Бригады Иисуса. Джок Грэхем сообщил этим фанатикам, что Неонзм является частью заговора по свержению христианской цивилизации. Активисты собирались разгромить выставку, но теперь в замешательстве смотрели на демонстрируемые работы.
— Так, — в конце концов выдавил их предводитель. — Кто нас опередил? Это «Женьчины Против Насилия и Порнографии» разнесли тут всё? Они часто выбирают те же цели, что и мы, хотя и по совершенно другим причинам. Мы их ненавидим; их отказ признать, что Бог создал Еву из ребра Адама, противоречит Христианству. Ну что, отвечайте, это «ЖПНП» разгромили выставку «Новый Неоизм»?
— Не понял, вы о чём, — пробормотал Спартак. — Так всё и должно выглядеть, тут ничего не ломали.
— Да ладно тебе, — надулся христианин. — Я же не дурак, я в эту байку не поверю. Ладно, нечего терять время, выставка уничтожена, хоть и не нами, мы пошли.
Члены Бригады Иисуса по одному покинули помещение, и Стивен возобновил прерванный разговор со
студентами. Ему понравилась эта троица. У тёлки была; лисья внешность, и куча удовольствия в постели с ней была гарантирована. После недавней сексуальной сессии с Линдой Фортрайт Смит решил, что ему нравятся доминирующие женщины.
Карен Элиот показывала Джонни Махачу подборку своего домашнего порно.
— Ну вот, — завибрировала Карен, когда уже две кассеты перемотались, — ты насмотрелся на меня за работой, должен уже понимать, что если захочешь исследовать свои истинные желания, тебе понравится, быть моим рабом.
— Хватит об этом, — хохотнул Джонни. — Я лучше свяжу тебя и отшлёпаю по заднице!
— Я госпожа! — притворилась Элиот. — Ни за что тебе не разрешу! Но хочешь посмотреть, что я сделала с плёнкой твоего приятеля, Худого?