Я уехала в тайгу, в Сибирь. И вдруг в небе появился вертолет, а в нем…
И тогда он спросит: «Это твоя подруга?» А я отвечу: «Это твоя дочь!»
Неважно, кто первый, главное — ты последний!
Никогда, никого. Это было непорочное зачатие…
Я забыла, как это делается…
Я забыл, что это такое…
Боже, Боже!
Чресел огонь…
Чисел топор.
Всё.
— А что вы на меня глядите, как математик на интеграл? Мальчики, чего он на меня глядит, а? Я краснею и прямо холодным потом исхожу… Не надо — я может урод, у меня может комплексы! Можно подумать уродов не видели…
— Повествование — вот собственно рассказ…
— Хуйня!
— Есть у меня мечта…
— Мечтать — вредно!
— «Прокофьева, а почему вы себя ставите выше коллектива?» — «Так ведь выше же…» Надо было видеть её лицо!
— Бедняжка…
— Это карма…
— Не надо выражаться!
— Я умру один, совсем один! Никто не подаст стакан воды…
— Я — подам.
— Так ты же раньше умрешь! А потом? Кто мне потом подаст?
— Ну который раз говорить, ну нет у меня жены!
— Чего это он?
— Хочет быть свободным как птица в глазах общественности… Слышала бы жена!
— Ну я серьезно! Просто мы не оформили развод!
— Слушай, а зачем ему это?
— На всякий случай: вдруг щепетильные флюиды?
— Чьи?
— А ты еще не понял?
— Терпеть не могу женатиков! Так и смотрют на часы, так и смотрют! Трахаешься как на пожаре — романтика, блин, парадняка… «Ой, я опаздываю! Ой, она меня убьет!» Тьфу! Никакого удовольствия…
— Ну я серьезно…
— Расслабься — мы тебе верим! Но всё равно не хотим…
— Это почему? Чем я плох?
— У тебя чахлый вид гражданина, десять лет отсидевшего в законном браке. Сэконд хэнд. А я свеженькое люблю…
— А сама-то!
— А я больше двух лет не сидела — дура я, что ли? Столько же вокруг хороших людей — прямо глаза разбегаются…
— А у меня была одна история…
— Говорит всё о других — ну и пусть! Я еще и не таким поделюсь… Не останусь, понимаешь, в долгу — Моего тошнее будет ему! Стихи. Очень хорошие стихи…
— И я сразу думаю: ага, вот так же он потом скажет и о тебе… Да нафиг-нафиг!
— Вот как сейчас помню — был у меня один тип, так он даже кончал по будильнику!
— Фи, Лялечка…
— А чего я такого сказала?
— Не наступайте на горло Лялькиной песне! Лялечка, то же самое — но помедленнее и с подробностями пожалуйста…
— А какие там подробности могут быть у окольцованного? Приходил и кончал!
— Что, даже и не начинал?
— Клеветать не буду — один раз было дело…
— Какой подлец…
— Это же восемьдесят третий год! «Кама сутру» не читали, порнушкой не просвещалися — всё на чистой интуиции, настоящий творческий процесс! Я аж взмокла от энтузиазма — и вот блин благодарность: какая, — говорит, — ты развратная… Вот такая блин первая любовь…
— А я предлагаю выпить за последнюю!
— Да-да, за последнюю мне налейте красненького! За любовь у гроба и до гроба и за гробом я пью только красненькое… Оно какое-то потустороннее… Сдадимся друг другу на милость — жить осталось всего ничего…
— Я смотрела на мужчину как на бога: сейчас он явится и вся жизнь станет ясная. Он знает, как лучше… Я была без него, как полк без командира. И что? Является какой-то идиот — и гонит меня в Синявские болота бездарно умирать!
— А что это вы придумали в августе? В августе в заливе уже вода холодная, даже и не покупаешься…
— А я отучилась любить купание…
— Что это?
— Ой, да ты ж у нас еще целка! Полежит на полу, скажет всё, что накипело, и снова нормалек… Лично я давно привык…
— Потому что была очень худой и все меня дико жалели за худобу. А купаться в платье неудобно. А без платья — во всех глазах мнится несносная жалость. Вот я и отучилась. Хотя воду конечно люблю и мечтаю о диких пляжах, где только я — и вода. Плаваю я очень плохо — из-за мизерности практики…
Вот так же и любовь. Я себя от нее отучила — насколько это вообще возможно. Я делаю все, чтобы меня не любили. Ведь я знаю, как я выгляжу — и совсем уже не могу читать диагноз в глазах, которые я могла бы, мне кажется, полюбить, если бы не отучала себя так долго. Понятно, что осуществлять любовь как-то особенно хорошо я навряд ли могу — опять же из-за мизерности практики…