Кроули говорил с трудом, по подбородку едва снова не потекла слюна от безвольности мышц. Теперь он осознал, что точно хотел умереть. Хотя бы потому, что он уже кончил. Правда, каким образом, он не знал.
Гавриил поерзал, хотел поменять положение, но Кроули приложил все свои остатки сил, намертво в него вцепившись. Он сказал:
— Посиди вот так. Не уходи.
— Я не ухожу, — Гавриил чмокнул в макушку и чуть удобнее перехватил его в своих руках. Кроули прижался щекой к ключичной ямке и снова отключился.
Комментарий к Chapter 10: And want grows stronger
я продолжаю себя уверять в том, что то, что я описываю — не бдсм. не-не-не. совсем нет.
а знаете, что бдсм?)))) то что нам дали не тот материал для подготовки и на сегодняшнем зачете я просто отсосала))))) (опозорилась но хоть зачли)
========== Chapter 11: Deeper than the truth ==========
Пускай другой ее полюбит
Ты не танцуй сегодня с ней
А то погубит
В следующий раз Кроули очнулся на кровати, под одеялом и лежащий на животе. Он не успел испугаться, что Гавриил, все-таки, свалил, как ощутил невесомое поглаживание по голове. Гавриил запускал пальцы в волосы, поглаживал и массировал, пропускал пряди сквозь пальцы и снова зарывался. Так нежно. Так непривычно нежно. Одумался, что ли?
Кроули медленно открыл глаза, посмотрев на Гавриила. На нем уже не было костюма. Он лежал с ним под одним одеялом и даже вроде улыбнулся. Так непривычно.
— Как ты? Ещё ночь, можешь спать.
— Не хочу спать, — он покачал головой, потер глаза и с трудом перевернулся на бок, оперевшись о согнутую в локте руку. — Нормально. Немного хуже, чем обычно, но нормально.
— Ты сам попросил.
— Я знаю. Спасибо, — Кроули перехватил его руку, сжав в своей, прижимаясь к тыльной стороне ладони щекой.
— Давай я раны сведу? Ты не сможешь к спине прикасаться. Там… ну, не так плохо, как на заднице, но тоже плохо.
— Не надо, — покачал головой Кроули, прикрыв глаза. Он действительно не хотел, чтобы Гавриил убирал эти следы. Они периодически ныли и даже болели. Это почему-то как-то облегчало Кроули его существование. Ненависть к себе. Будто бы так оно и должно быть.
— Давай хотя бы ожоги уберу.
— Нет.
— Да давай, балда, они сами сходить будут хрен знает сколько, а я перестарался, не выпендривайся.
Кроули едва не зашипел, когда его подтащили ближе и стащили одеяло, однако сопротивляться не стал. Лишь вытянул руки, открывая доступ к выступающим ребрам.
Гавриил наклонился, чмокнул ожог, а после пристроил свои ладони на них. Это было так фантастически странно: руки, которые недавно оставили эти ожоги, способны их убрать. Наверное, в этом и был гарант безопасности для Кроули.
Рука переместилась на лопатки, которые, кажется, не переставали пульсировать болью.
— Давай хоть немного боль сниму, чтобы ты смог лежать на спине. Там до крови аж.
— Не надо, — Кроули рукой отдалил от себя Гавриила, но тот не желал отступать.
— Они останутся на месте, просто чтобы тебе удобно лежать на спи…
— Я не сплю на спине. Всё, хватит, убери.
Гавриил тяжело выдохнул, но руки-все-таки убрал. Кроули опять перевернулся на бок, подложив под голову руку, уставившись на Гавриила.
— Ну что там, теперь у тебя та часть, которая хочет меня заласкать?
— Ага.
— Ну, кто ж тебе виноват, что ты такой.
— Я сам, — тяжело выдохнув, ответил Гавриил и примостился ближе, обнимая за плечи с трудом уместив свою руку так, чтобы не задеть ран. — Болит?
— Мг.
— Кроули, вот это уже не нормально.
— Почему это? Тебе меня избить хочется, а мне, чтоб это потом болело.
— Ты это делаешь от ненависти к себе.
— Ни от какой ненависти я ничего не делаю. Успокойся. Хочется мне так ходить — значит буду так ходить. Не заживет до следующего раза — подлечишь, раз так тебе хочется.
Гавриил недоверчиво на него смотрел, недовольно нахмурившийся.
— Не хочешь объяснится?
— Ты мне сам только кратко все рассказал. Давай помолчим, а? Так меньше возможности ссоры.
Гавриил хотел было возмутится, но только погладил по волосам. Он считал, что действительно переборщил за сегодня. И ожоги, и порка, и синяки на лопатках слишком сильные. Не просто так Кроули сознание потерял. Он пытался себя утешить тем, что тот сам его попросил, но, откровенно говоря, легче ему от этого не становилось. Кроули было больно. Слишком больно.
Но он ведь сам хотел, так?
Гавриил все равно ощущал куда больше вины.
Ближе к трем ночи Гавриил заснул, а Кроули, кажется, был слишком далек от сна даже для того, чтобы пытаться. Спину жгло ужасно. Он поерзал и неловко выбрался из его объятий. Сходил в ванную, посмотрел на итог его работы и присвистнул. Итог был… чересчур. На спине живого места не было. Где-то просто вспухли красные полосы, где-то кожа все-таки лопнула. Засохшей крови нигде не было — видимо, Гавриил позаботился.
На ребрах уже ничего не было. Кроули коснулся одной раны на спине и тут же одернул руку.
Ладно, сам попросил, нечего ныть теперь.
Он пошлялся по квартире, но, не найдя для себя развлечения, лег обратно, подлез к Гавриилу под бок и посмотрел на его лицо. Подумать только, он ведь даже не знал, что он тоже… прореживал нечто подобное. Ярость это не боль, конечно же нет, но Кроули знал, какое примерно чувство должно разрывать изнутри за ощущение подобного. Когда ты ангел с таким у тебя между ребер будто постоянно раскаленная кочерга, от которой никуда не деться.
Теперь Кроули заметил, что Гавриил даже во сне выглядит тревожным. Если быть точнее, то до этого он просто ни разу не видел, как он спал. Один только раз, да и тогда ему не до его лица было.
А сейчас Кроули видел, что у того плечи и лицо по-прежнему были напряжены. Челюсти плотно сжаты, брови к переносице сведены. Он выглядел так, будто даже во сне ощущал на себе вину за все происходящее. За Кроули. Что так долго его искал, а в итоге все превращается в ад.
Гавриил хотел дать любовь, но выходит это, и теперь Кроули мог видеть, что тот страдал из-за этого намного сильнее, чем Кроули. А Кроули, если быть честным, вообще не страдал. Злился, может, грустил иногда, но страданий и боли не было.
Гавриил его собой залечивал, пусть и сам не осознавала этого.
Кроули на ощупь нашел его ладони, сжав в своих руках. Этот фокус сложнее проделать, если существо само не осознает происходящего, да и Кроули в таком случае едва сможет почувствовать что-то кроме отрицательных чувств, но ему надо было понять, что на самом деле чувствовал Гавриил.
Его ладони оказались ледяными, и Кроули на секунду испугался, замерев. А после выдохнул и сжал его руки в своих. Он закрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться. Одно дело такое проделывать с людьми и с ангелом, который на подобное согласен, другое — с гребаным Архангелом, который вообще не подозревал, что над ним тут собрались проводить акт экзекуции. Хотя экзекуция скорее была про самого Кроули.
Всё было смутным, но первым, что почувствовал Кроули — была злость. Такая дика, рьяная, что он едва рук не убрал, не ожидав такого напора.