Гавриил повел бровью и резко встал.
— Куда ты? — обеспокоено спросил Кроули, подскочив на кровати, пялясь в широкую спину.
Гавриил молча поднял свою рубашку, нацепил штаны. И только потом сказал:
— Да я выспался. Надо на небеса. Работа, все дела. Ты, кстати, отчет писал свой? Вроде нет.
И ушел. Кроули даже рта не успел открыть. Он оглядел комнату в полумраке — только горел автоматический ночник, реагирующий на шаги. Кроули ощутил себя в миг таким одиноким и брошенным. Он решил для себя, что лучше бы он ещё раз его избил, чем просто взял и ушел. Кроули ведь ничего такого не сделал? Правда же?
Он не знал. Но он определенно ощущал себя виноватым.
Какое-то время он проворочался на кровати, все забывая о спине и заднице, болезненно шипя, а потом бросил это дело, оделся и включил свет. Отчет ведь он и вправду забыл написать. Надо бы заняться.
Ощущение брошенности все никак не хотело его покидать.
Он окончил отчет к утру, приписав к себе то, чего не делал. Как все-таки было чудно, что люди прекрасно справлялись с его работой и без его вмешательств. Фактически, весь месяц он только и делал, что страдал, таскался меж двух огней и трахался. Но бед в мире ничуть меньше не стало. Всё определенно было на своих местах.
Он наделся, что Гавриил придет утром или днем, поэтому Кроули просидел так вплоть до вечера. Но никого не было. Даже Азирафеля.
Поэтому он ещё раз грустно огляделся в надежде, что Гавриил спрятался под кроватью, захватил папку с отчетом и вышел из квартиры. В аду, конечно, легче не станет, но он хотя бы займется делом.
Там пахло как всегда. Чем-то паленым и немного сыростью. Кроули не понимал, как эти запахи могли вообще между собой уживаться.
Кроули шел мимо черных, с облупившейся краской стен с кое-где отвалившейся штукатуркой и ощущал себя абсолютно так же. Здравый смысл немного толкал его, приговаривая: «Чего ноешь? Ну? Тебя ж не бросили, не оставили. Ушел по своим делам и все такое».
Кроули этому здравому смыслу не верил. У Гавриила было два вида его ухода. В одном из вариантов он обнимал его, целовал в лоб и говорил, когда придет, второй — после ссор. Но даже после ссор их прощания были куда приятнее, чем это.
И зачем только полез в его голову?
Он хлопнул папку к остальным отчетам, грустно оглядел помещение сквозь очки и его окликнули.
— Что с лицом?
Хастур спросил это у дыры на потолке. Кроули посмотрел на неё тоже. Вот с неё и капало. От неё и веяло сыростью.
— Я у тебя спрашиваю, умник херов.
Кроули повернул оловянную шею к Хастуру. Даже так? Даже он спросил? Видимо, он совсем плохо выглядел.
— Земля заебала, вот что. Одна херня происходит.
— Сам туда вызвался, так что не ной.
— Да я не ною, просто жрать хочу.
Хастур скептически на него посмотрел. И какое к черту жрать? Или хотел? Он прислушался к себе. Чувства голода не было. Показалось. Слава дьяволу, иначе бы Кроули в тот час бы с ума сошел.
— Ну иди пожри. Тебя держит кто?
— Нет.
— Тогда чего встал? Своим страдающим лицом ты тут погоды не делаешь.
Кроули моргнул.
Иногда сложные вещи говорят таким простым языком, что даже смешно. Объяснение нано-физика на детских кубиках. Если тебе чего-то хочется — иди и сделай. Ты же не дерево, корнями к земле не прирос.
— Воняет от тебя странно.
— Людьми.
Кроули пожал плечами и быстро пошел вперед. Если тебе чего-то хочется… А чего он вообще хотел? Чтобы его трахали, избивали, а потом жалели? Или чтобы просто жалели? Не, когда просто так жалеют, Кроули ощущает себя жалко. А когда по делу, когда кровью от него воняет — вот тогда самое то. Поэтому, может, ему и нравился Гавриил? Он сначала ремнем до слез изобьет, а потом обнимает. Азирафель тоже его утешал, только от другого. А другое кровью не пахло, в этом и была проблема.
Он столкнулся на повороте с каким-то амбалом, которому тоже не понравился его запах. Несло от него, впрочем, ладно — Гавриилом. Да наверное так, что на Небесах слышали.
Он хотел устроить драку, но Кроули кинул что-то через плечо, задел неповоротливого громилу бедром и пошел дальше. Только тупых драк ему не хватало из-за того, что у кого-то очень хорошее обоняние.
Чувство того, что он был в чем-то виноват все никак не хотело проходить.
Он думал, что дома выделит себе и своим мыслям час-другой и, может быть, у него получится прийти к какой-то цельной мысли. Он уже понял, что не такая уж и него и любовь, раз хрен она помогает Гавриилу чувствовать себя лучше. Но тогда что заставляло его держаться около него? Неужели только любовь к жесткому сексу? (Кроули не знал, когда он успел полюбить его — вроде, именно из-за Гавриила; если это, конечно, была не навязанная любовь). Как будто никого другого попросить нельзя.
Вопросов было много, но не было ответов. Кроули казалось, что он сходил с ума.
Вот бы снова пропасть на сотню другую, заставить их искать его… вот тогда будет весело! Хотя Кроули в прошлые разы было не особо. Да Кроули и не был уверен, что холод и голод не вернется к нему вновь, а он так уже привык к уюту, что окунаться в это совсем что-то не хотелось.
Можно было бы зайти к Азирафелю, например…
Кроули нахмурился. Тот тоже себя чувствовал в последнее время не очень. Из-за Кроули, разумеется. Это у них такое тайное сообщество садистов, что ли? Азирафелю плохо из-за Кроули, Кроули — из-за Гавриила, Гавриилу из-за самого себя. А, стойте-ка… Кроули вспомнил свое утреннее открытие. То, насколько сильно Гавриил ненавидел себя за факт того, что он не мог дать Кроули ту любовь, что хотел. Что он был неправильным, и это видел он.
Кроули осознал, что, вообще-то, страдают оба ангела, и оба — по его вине.
Отличная работ для демона, что ж.
Радости за это Кроули не ощутил, но что-то в нем дернулось, будто пытаясь добраться до полного осознания. Какая-то нудная мысль крутилась в голове, но никак не хотела формироваться.
Тепло, голод.
так по чему конкретно был этот голод?
Кроули помотал головой и включил по-громче музыку, может, хоть она перебьет его мысли.
У него, помимо этих двух ангелов, был еще один вопрос. Почему ему так нравится собственная боль? Нет, даже не так. Почему он полюбил её? Виноват ли был в этом Гавриил и его срывы? Или то, что он так привык к душевному надрыву, что, когда эта боль прошла, он тут же начал искать другую? В чем была проблема?
Спина болела и не давала ему полностью опереться о спинку кресла.
Он решил, что просто поговорит с Гавриилом.
Но Гавриил не пришел ни ночью, ни утром, ни вообще в последующие несколько дней. Кроули начал сходить с ума. Он готов был биться головой о стенку и лично подняться на Небеса и за шкирки притащить его сюда, обнять и никуда не отпускать.