И, возможно, это больше чем просто последовательный стиль.
По Хабу эхом разносились голоса из прозекторской – личных владений Оуэна – отвлекая внимание Тошико от прибора, который она держала. Похоже было, что Джек, Оуэн и Гвен спорили. Джек и Гвен в спешке вернулись из «Клиники Скотуса» с таким видом, словно что-то случилось, но они направились прямо в медицинский отсек, ничего ей не сказав. Она пыталась рассказать им об изображении существа внутри девушки, но Джек отрезал, что это «устаревшие новости», и продолжил идти.
Йанто последовал за ними несколькими минутами позже, везя перед собой каталку с телом. Он прошёл мимо Тошико, даже не обратив на неё внимания. В глубине души ей хотелось пойти вслед, чтобы узнать, из-за чего все так суетятся, но ей было неловко. Они бы сказали ей, если бы было нужно. Если бы она могла помочь.
Тошико задумалась, нет ли какой-нибудь технической работы, которой она могла бы заняться, но не смогла ничего придумать, и ни Джек, ни остальные ничего не предложили. Обрабатывая медицинские сканы Марианны, Тошико обнаружила, что не всё понимает, поэтому она вернулась к инопланетным приборам, похожим на тот, который они нашли в ночном клубе, где погибли молодые люди.
Иногда Тошико задавалась вопросом, считают ли её остальные на самом деле частью команды. Они ценили её знания в области техники – она это знала – но бывали времена, когда она чувствовала, что не является частью процесса принятия решений. Она была исключена из действий. Изолирована.
Возможно, она просто была недостаточно общительна. Она, конечно, не так часто подшучивала над другими, как остальные. Иногда она чувствовала себя неуклюжей в непринуждённой атмосфере, царящей в команде Торчвуда – она привыкла работать в более формализованной среде. В том, что она не могла сродниться с командой, была её вина. Ей хотелось бы знать, как с этим справиться, но она не знала.
Вздохнув, Тошико сунула прибор под верхнюю часть настроенного ею сканера. Там были датчики, которые исследовали устройство в различных диапазонах – микроволновом, инфракрасном, ультрафиолетовом и других – и объединяли результаты в единую картину. Уже проделав это дважды с двумя другими приборами, она чувствовала, что уже умеет это в совершенстве. И изменения, которые она внесла в программное обеспечение, должны были ускорить процесс.
Пока её компьютер работал над объединением разных полученных им изображений, Тошико попыталась подслушать, из-за чего спор, но не смогла разобрать ни одного слова. Гвен как будто молила Джека о чём-то, в то время как Джек был непреклонен, а Оуэн время от времени вставлял насмешливые комментарии. Напряжение сочилось из медицинского отсека, и Тошико чувствовала, как её плечи и шея сочувственно сжимаются. Она ненавидела конфликты, особенно в Хабе, где всё должно быть спокойно и задумчиво.
— Это один из объектов из шестнадцатого тоннеля, комната номер двадцать шесть, полка восемь, коробка тринадцать?
Она подпрыгнула от звука голоса, донёсшегося сзади. Повернувшись на стуле, она поняла, что в тени стоит Йанто.
— Я его зарегистрировала, — защищаясь, сказала она.
— Я не собирался тебя расспрашивать, — он шагнул вперёд. — Я просто рад, что кто-то интересуется архивом. Слишком часто мы находим все эти вещи, делаем поверхностную экспертизу, потом кладём их в коробки и забываем о них. Хорошо, когда кто-то заботится о том, чтобы время от времени вытаскивать их и проверять, не можем ли мы узнать что-то новое.
Тошико открыла рот, чтобы что-то сказать, хотя она не была точно уверена, что именно, но её компьютер тихо прозвонил. Интеграция завершилась. Она повернулась, чтобы посмотреть на экран. Йанто встал за её плечом.
— Если ты не против того, чтобы я спросил, – что это?
На основании того, что она видела в других двух приборах, Тошико была абсолютно уверена, что она точно знает, что это. Картинка. Портрет инопланетного существа, смотрящего с экрана прямо на неё, сформированный из компонентов внутри прибора: инопланетных аналогов проводов и конденсаторов, транзисторов и резисторов, интегральных схем и источников питания.
Эта картинка немного отличалась от двух других. Голова была более плоской, чем у нормального человека, с вертикальным разрезом рта и глазами, расположенными на противоположных концах лица в форме мяча для регби, но голова казалась более пухлой, чем на изображениях с двух других устройств; не такой обвисшей и не такой сморщенной. Рот – если это был рот – казался более явным. Если уж на то пошло, вся картинка выглядела моложе.
— Я думаю, — осторожно сказала она, — что это история чьей-то жизни.
Глава шестнадцатая
— Это всё равно что делать операцию на мозге грёбаному «Смарти»[66], — проворчал Оуэн, склонившись над столом для вскрытий. Он поднёс скальпель к жёлтой таблетке в центре стола и мягко надавил. Таблетка выскользнула и отлетела в сторону, отскочив от металлического выступа на краю стола.
Потянувшись к стоящему сбоку столику, где в металлическом лотке хранились хирургические инструменты, он взял пинцет. С пинцетом в левой руке он мог удерживать таблетку на месте, легонько проводя скальпелем по её поверхности. Скальпель оставил разрез, из которого хлынуло что-то маслянистое.
— Интересно, — пробормотал он. — Я думал, что это растворимая сахарная оболочка, как на таблетках от головной боли, но это больше похоже на более жёсткую разновидность желатина. Оно гибкое. С определённой долей удачи я мог бы просто... —его голос затих, когда он крепче сжал щипцами таблетку. Осторожно работая скальпелем, он расширил разрез до боковых сторон таблетки, затем скользнул лезвием под оболочку и отделил её от внутренней части. Масло медленно вытекало на стол. Меньше чем через минуту Оуэн полностью удалил оболочку, отделив её от того, что находилось внутри.
— Ненавижу мягкие начинки, — сказал он.
— Что там у тебя? — спросил Джек с балкона.
— Ну, это не рахат-лукум, это точно, — снова потянувшись к лотку, Оуэн взял прибор, похожий на ручку, с линзой и фонариком на конце. Он направил его на то, что лежало на столе, и нажал на боковую кнопку. Плазменный экран у него над головой включился спустя несколько секунд, демонстрируя объект вблизи, в высоком разрешении. В углу экрана виднелся кончик скальпеля Оуэна, по форме и размерам похожий на садовую лопату.
— О, чёрт, — сказала Гвен, поднеся руку ко рту. — Ты ведь знаешь, на что мы смотрим, правда?
Существо было не больше сантиметра в длину, скрюченное в форме запятой. Оно было угольно-чёрного цвета, с неровными синими полосами, и выглядело как три очень маленьких червя, соединяющихся одним концом вместе. Крошечное нечёткое облако, состоявшее из тысяч тончайших полупрозрачных волокон, окружало свободные концы. Маленькая капля маслянистой жидкости, которая окружала и защищала существо, расползалась по металлической поверхности стола.
Джек кивнул.
— Да. Да, я знаю.
— Это яйцо, — сказал Оуэн. Он скальпелем развернул скрючившееся существо. — Это никакая не таблетка; это яйцо. Грёбаное яйцо. А это – эмбрион внутри.
— Но... — Гвен, казалось, не могла найти слова. — Но зачем? — наконец закончила она. — Зачем кому-то сознательно глотать яйцо, особенно если оно превращается во что-то вроде этого?
— Они не делают этого сознательно, — Джек стиснул руками перила балкона, достаточно крепко, чтобы Оуэн мог услышать скрип металла. — И, я думаю, они это делают и потому могут терять вес. Скажи ей, Оуэн.
— Я полагаю, что жизненный цикл этого существа, чем бы оно ни было, очень похож на жизненный цикл нашего, такого родного нам, солитёра, — сказал Оуэн. Он наклонился ближе, восхищённый лежащим на столе перед ним существом. — Вероятно, оно активируется кислым содержимым желудка, вылупляется, пробирается в кишечник и присасывается там. Оно высасывает питательные вещества, выделяющиеся из того, что съел хозяин. У этого существа нет ничего похожего на рот, так что я считаю, что оно поглощает частично переваренную пищу через кожу.
66
«Смартиз» – разноцветные шоколадные драже в сахарной оболочке, популярные во многих европейских странах, в том числе и в Великобритании.