Я вздохнул:
— Объясню позже в церкви. Просто перестаньте надоедать комментариями о ней, ладно?
Все кивнули в согласии. Я передал ключи от машины на удивление молчаливому Рофу, потому что вождение было последним, что мне сейчас было нужно.
Блядь.
Публичное унижение Хоуп могло быть лучшим выходом из созданного мной дерьма. Если болтовня о том, что я оборвал с ней любые связи, распространится, возможно, «Вайперы» оставят её в покое. Если они поймут, что она была всего лишь случайным человеком, к которому у меня не было ни чувств, ни интереса, то обратят своё внимание на что-то другое. Я не могу рисковать тем, что они сделают ещё несколько поездок к её дому или того хуже, так что этот спектакль — неважно, насколько болезненный для неё — был просто необходим.
Как бы то ни было, я обзавёлся другим транспортом для своей личной слежки. И боялся, что теперь этих поездок станет больше, так как у меня больше не было возможности видеться с Хоуп официально. Но блядь!! Я не мог стереть из своей памяти то выражение её лица. Боль и предательство смешались в её чертах, и это вышибало из меня воздух. Понадобилась вся моя сила воли, дабы удержать руки по швам вместо того, чтобы подойти к ней и заключить её в объятия, забрав все слова обратно.
Но всю ситуацию делало ещё хуже то, что я знал, насколько чувствительной была Хоуп и насколько низкой была её самооценка. Этим дерьмовым спектаклем я, наверное, в разы увеличил в ней уверенность в том, что она ни на что не способна, как сама Хоуп и думала о себе, и я абсолютно ненавидел себя за это.
Впервые на моей памяти небольшая часть меня гадала, выбрал ли я правильный путь по жизни, если учесть всю ту боль, причиняемую мной другим. Всё, чтобы удержать мою маленькую семью в безопасности. «Потерянные Короли» были единственной настоящей семьёй, которую я знал. Я сделаю практически всё, что потребуется для защиты моих братьев, но причинение вреда таким невинным людям, как Хоуп, казалось слишком высокой ценой.
Но воспоминания о том времени, когда я не обращал внимания на насилие, которое соседская девочка терпела от своего отца, говорили мне, что я сделал правильный выбор.
Маленькой Кэссиди Кейн было всего восемь, когда отец вышиб ей мозги, застрелил свою жену и потом наставил пистолет на себя. Мне было десять, и я слишком увлёкся её длинными, блестящими волосами и мягким голосом, чтобы понять, что означали синяки, с которыми она каждый день приходила в школу.
Почти каждую ночь следующие несколько лет я просыпался от эха выстрелов пистолета в своих снах. Хотя мой отец и близко не подпустил меня к месту преступления, образы раскроенного лица Кэссиди и пропитанных кровью волос преследовали меня. Если только я бы попытался понять, что означали её синяки, можно было бы предотвратить трагедию.
Я не допущу этого снова.
То, что «Вайперы» знали о Хоуп, уже было трагедией.
Как только я утрясу херню с «Вайперами» и снова возьму всё под свой контроль, я смогу объяснить ей. Я сделаю это как-нибудь правильно и верну её доверие. Вибрация сотового прервала мою фантазии об исправлении бардака.
— Эй, — ответил я.
— Слышал, ты обошёлся крайне грубо. Рад, что пропустил это, — ответил Тони.
— Да, спасибо, что пошёл на это.
— Ты ведь знаешь, что я прекращу спускать с рук эту херню, да?
Мой смех звучал натянуто и пусто даже для меня самого. Мы поговорили ещё несколько минут. Я снова поблагодарил окружному прокурора и повесил трубку.
Прибегнуть к такому ходу было вынужденным шагом. Хоуп изрядно потрудилась, чтобы получить справедливую сделку. Любой другой парень принял бы её, но я знал, как только обратился к Тони, — сделка рухнет. Мой первоначальный план прекрасно выгорел с Хоуп. К сожалению, сраные «Вайперы» встали на моём грёбаном пути, переворачивая всё с ног на голову, возможно, безвозвратно.
Мой кулак врезался в консоль, но я едва ли почувствовал боль.
Блядь!
***
— През, что, если она работает и с «Вайперами» тоже? Она может передавать им инфу о нас, и поэтому они могли быть возле её дома, — спросил Роф после того, как я рассказал им сокращённую версию всей истории.
— Нет, — я тотчас отрезал все пути к размышлениям в этом направлении.
Если учитывать наш мир, такой сценарий не был редкостью, но Хоуп не могла этого сделать. Я чувствовал это нутром. Она вообще почти ничего не знала о криминальном подпольном мире. Роф был моим руководителем службы безопасности клуба не без причины. Его работой была защита клуба, и это означало, что он единственный мог поднимать вопросы, которые никому не нравились или которые никто не решался задать. Это, может, было нечестно, но мне не хотелось думать о справедливости в данный момент.
— Ни хера, — добавил Брикс, уставившись на Рофа, а потом — неудивительно — на меня. Он злорадно поглядывал в мою сторону с того момента, когда узнал, что мне пришлось сделать в зале суда. Он полюбил Хоуп с тех пор, как она помогла ему с детьми, и я понимал это, так что абстрагировался от его предвзятого отношения. На данный момент. — Значит, мне нужно нанять нового адвоката до следующего раза, когда моей бывшей стукнет в голову выкинуть ещё какую-нибудь фишку, — я склонил голову в своём жесте, как бы спрашивающим, не дебил ли он? — Грёбаные «Вайперы», — снова пробурчал Брикс.
По крайней мере, его злость была направлена в нужное русло. Если принять во внимание происходящее, надрать ему задницу было не тем, что доставило бы мне удовольствие. Рассказ братьям о том, что я был возле дома Хоуп, заставил меня почувствовать себя незащищённым. Увидев выражение их лиц, я понял, что ни один из них не знал, как объяснить мою одержимость Хоуп.
Каким-то образом мне удалось не растрепать им точное время, проведённое мной на Эвергрин Лэйн. Это было к лучшему, потому что никто не купился на мои хилые оправдания, утверждавшие, что мне всего лишь нужна была юридическая помощь. За десять лет — если не больше — ноги моей ни разу не было на улице работавшего на нас Глассмана, и каждый из них это знал.
Никто не посмел спросить меня открыто. Вот как это работало.
— Так нам стоит вынести это на голосование? — спросил я, пытаясь вернуть наш разговор в нужное русло.
— Блядь, нет, — тут же ответил Зеро.
— Думаю, всё равно стоит, — вмешался Роф, в котором всегда присутствовал голос разума, когда дело касалось порядка внутри клуба.
Я посмотрел на каждого из них, прежде чем произнести:
— Мы отыграемся на двух «вайперах», которых я видел на улице Хоуп, а потом займёмся всеми, кто знает о ней.
Все подняли руки после моих слов.
— Нам нужно сделать это по-тихому, чтобы никто не мог выстрелить нам в спину, босс, — произнёс Сказочник после того, как все опустили руки.
— Не неси ересь, Эйнштейн, — прорычал Роф.
— Пошёл ты, — огрызнулся Сказочник.
— Заткнулись нахер. Оба! — выплюнул я. — Нам нужен план.
— Ты ведь узнаешь тех двоих, так? — спросил Зеро.
— Блядь, разумеется. По крайней мере, узнаю их байки, — а я никогда не забываю байки.
— Тогда за работу, — Зеро хлопнул руками по столу, и заседание было закончено.
Ко мне подошёл Роф. Я видел все вопросы, написанные у него на лице. Он никогда не знал, когда стоит заткнуться. Что и являлось его наилучшим и наихудшим качеством.
— Мне немного не по себе, През. Какого хуя ты вообще делал там один? Если так беспокоился о её безопасности, ты должен был позволить мне поехать с тобой.
Да, будто в моих шпионских вылазках мне нужен был партнёр.
— Не твоё собачье дело.
— Ты трахаешь её? Я думал, ты сказал, что она замужем.
Моя челюсть сжалась так крепко, что я почувствовал боль в зубах:
— Она замужем, и нет, я не трахаю её. Закрыли тему.
Были моменты, когда я мечтал, чтобы мой инфорсер (прим. пер.: член банды, обязанностью которого является приведение в исполнение требований или приговоров банды, к которой он принадлежит) не был таким настойчивым. И сейчас один из таких моментов. Убрать соперника с поля боя было серьёзным делом, так что я понимал его тревогу. Я не использовал это против него. Почти. Он выдержал мой взгляд ещё несколько секунд, прежде чем опустить глаза в пол.