Мы вышли через парадную дверь. По какой-то смешной причине я хотел взять её за руку, пока мы шагали по траве к подъездной дорожке. Желая быть воспитанным, я удержал свои руки при себе. Не было необходимости говорить ей, что байк в конце аллеи принадлежал мне. Она знала это, потому что никто в её жизни, кроме меня, не ездил на байке. Лишь те, кого она могла видеть на улицах.
— Я раньше никогда не ездила на мотоцикле, — мягко произнесла она.
Меня это ни капли не удивило.
Хоуп.
Я продолжала пялиться на байк Рока. Я до ужаса боялась мотоциклов. Или, по крайней мере, так думала. Я больше не знала, кем была. Большим тугим комком боли, который пожирал мои кости и плоть. Живой, но едва заметной. Это всё, чем я была в тот момент. Немой, но скорбящей. В сознании, но не отдающей себе отчёта. Агония была неумолимой. Я хотела выбраться из своего собственного тела. Хотела уснуть и больше никогда не просыпаться.
Рок с нежностью разглядывал меня. Думала, он прыснет со смеху, когда услышит, что я никогда не сидела на байке, но он был таким же милым и понимающим, как и в доме.
— Это несложно, куколка. Я сяду первым, — он наклонился и убрал подножки с каждой стороны байка. — Здесь есть подножки для пассажиров. Как только будешь сверху, поставь ноги на них и держи их там. Лучше не притрагивайся к заднему колесу или ещё чему-нибудь. Есть ещё выхлопные трубы. Они очень нагреваются. Не прикасайся к ним чем бы то ни было.
Рок снял шлем, подтянул ремешок и надел мне на голову, застегнул, а потом убедился, что он хорошо на мне сидит.
— А твой где? — спросила я.
— На тебе, куколка.
— Рок…
— С нами всё будет в порядке. В твоей маленький милой головке больше информации, чем в моей, — он дважды постучал по шлему пальцем.
Я не смогла сдержать улыбку, и уголки губ Рока тоже дёрнулись вверх. Он перекинул ногу через байк и уселся на него одним грациозным движением, чему я сразу же позавидовала. Он достал чёрные очки из кармана и надел их. Повернувшись ко мне лицом, он продолжил объяснять то, что мне показалось очень лёгким делом:
— Положи руку мне на плечо, потом перекинь ногу через сиденье. Медленно скользни на байк. Как только окажешься на сиденье, поставь ноги на подножки. Даже когда я остановлюсь, не опускай с них ног, чтобы не повредить себе что-нибудь, — он остановился, прочищая горло. Сидеть на байке оказалось более комфортно, чем я ожидала. По крайней мере, сначала. Между нами было лишь маленькое пространство, и я изо всех сил пыталась сохранить его. — Куколка, тебе придётся придвинуться ближе, чем ты сидишь сейчас.
Оу.
Я позволила гравитации сделать свою работу, и тогда мои бёдра скользнули по сиденью ближе к Року.
— Можешь держаться за мои бёдра или обернуть руки вокруг моей талии. Так ты почувствуешь мои движения. Сохраняй вес по центру байка. Не оглядывайся часто. Наклонись вперёд тогда, когда и куда я наклоняюсь, ладно?
— Ладно.
Секунду ничего не происходило, и я поняла, что мои руки до сих пор находились по бокам. Я положила их ему на бёдра. Задумавшись, я скользнула руками выше по ткани его футболки хенли. Довольный, он крутанул ручку, и байк под нами ожил. Моё сердце затрепетало, и я открыла рот, чтобы сказать ему, что совершила ошибку, но он уже понёсся вниз по улице. Мы, наверное, сбавили скорость, но поездка всё равно казалась мне невероятно быстрой. Я завизжала и сжала его талию, крепко держась за Рока. Когда мы добрались до конца моей улицы, он остановился на знак «стоп» и опёрся на ногу. Его слова эхом звучали в моей голове, поэтому я оставила ноги на подножках.
— Ты в порядке? — прокричал он через грохот двигателя.
— Мне так кажется.
— Хочешь прокатиться в Флетчер-Парк?
Слёзы наполнили мои глаза, когда я услышала это название.
— Нет. Пожалуйста. Куда угодно, но только не туда.
Клэй сделал мне предложение в Флетчер-Парке, и лишь мысль о том, что я увижу застеклённую беседку, в которой мы сидели перед тем, как он опустился на одно колено, больно сжимала мою грудь. Укол вины пронзил сердце.
Какого хера я делала на сиденье байка этого мужчины в день похорон своего мужа?!
Глава 7.
Рок.
Может, и при самых ужасных обстоятельствах, но она была со мной. Хоуп была на сидении моего байка. По собственному желанию. Я не мог просрать это. Я хотел поговорить с ней. Объяснить ей, почему повёл себя как кретин в прошлом году. Но потом она обняла меня руками за талию, опустила подбородок на моё плечо, и все мысли из моей головы улетучились. Конечно, я помнил, как повернуть ключ и выжать сцепление, но, как только нас обвеял ветер, для слов стало слишком поздно.
Её реакция на моё предложение о Флетчер-Парке удивила меня. Это живописное, популярное место с прекрасными местами, где можно осмотреть всю территорию трёх округов. Из её отчаянного ответа я понял, что это место имеет что-то общее с её мужем. Интересно, расскажет ли она мне когда-нибудь. Когда мы свернули с окружной дороги, я понял, куда хочу отвезти её. Это было странно. Возможно, неподходяще. Но мне было всё равно. По какой-то причине я хотел, чтобы Хоуп там побыла.
Хоть МК и вёл только два бизнеса в городе, они были полностью законными. Наш клубный дом или конференц-центр, как мы иногда в шутку называли его, находился за городом. Так как он был расположен глубоко в лесу, его было нелегко найти, только если знаешь, куда ехать. Это было специально продумано, когда несколько лет назад мы купили эту собственность у кучки хиппи-буддистов, попавших в небольшие неприятности с налоговой службой. Корпорация с каким-то цветочным названием технически владеет землёй и зданиями, где и размещён клуб.
Верите или нет, у байкеров есть чувство юмора.
Когда я замедлил байк, Хоуп подняла голову. Если не принимать во внимание её прижимание к моей спине, что слегка отвлекало, она была идеальным пассажиром. Хоуп не издавала звуков, что меня даже взволновало. От её первого раза я ожидал визга или резких вдохов. Чего-то. Но она молчала всю дорогу.
Байк с лёгкостью свернул с трассы на покрытую гравием дорогу. Когда мы приблизились, высокие металлические ворота распахнулись благодаря маленькому сенсору на рукоятках руля. Они закрылись за нами, как только мы в сохранности оказались внутри. Не будь этого сенсора, нам бы пришлось ждать, пока кто-то в центре не сообразит, что мы здесь, или ввести код на панели рядом с воротами.
Когда мы остановились, я чувствовал смущение Хоуп и мог только догадываться о её вопросах. Собственность начиналась с длинной и узкой территории. За воротами всех приветствовала массивная садовая статуя Будды. Её окружали низкие каменные лавочки. Изящно высаженные цветы окружали большого медитирующего человека. Он уже был там, когда мы въехали, и никто не захотел его сносить. Клубные девочки и проспекты ухаживали за ним. Длинный ряд сосен провожал нас с каждой стороны подъездной дорожки. Сквозь деревья можно было увидеть другие, меньшие, статуи и сады камней. После последнего холма поверхность выровнялась, и перед нами предстал клуб. Подъездная дорожка огибала его и вела к задней стороне. Это место служило конференц-центром, но подходило под все наши разнообразные общие нужды. Клубный дом, комнаты для встреч, спальни, кухня, ванные, спортзал, очень большой частный подвал, который мы использовали как место для выращивания травки. Слева была расположена наша главная жемчужина: исполинский отапливаемый гараж. А что ещё делать зимой байкерам, кроме как разобрать наши байки и заняться всеми починками, модификациями и усовершенствованиями, которые мы планировали на протяжении мотосезона?
В ту же минуту, когда я заглушил байк, один из проспектов клуба выбежал из гаража, чтобы встретить нас. Он, должно быть, второй год в проспектах, иначе ему бы не разрешили здесь находиться. Каждый раз, когда я видел мальчишку, он напоминал мне Howdy Doody (прим.: куклу-марионетку 50-х годов), но я держал это при себе, потому что, вероятно, стар и никто другой не знает, кто это такой.