Здесь чертовски влажно и воняет будто подслащённым дерьмом, как только мы входим в герметическую дверь. В первой комнате ничего не растёт. Здесь всё расфасовывается. Стэш и Сказочник занимаются взвешиванием и упаковкой травки, которую мы поставляем шайке на Грин-стрит.
— Где Спарки?
Сказочник поднимает голову и закатывает глаза:
— Поёт своим саженцам.
Ничего нового. Спарки — золотая жила для клуба, но он проводит слишком много времени с травкой. Он смастерил себе небольшую спальню прямо здесь, но, когда конопля (прим.: сырьё, из которого делается марихуана) всходит, Спарки спит на раскладушке рядом с ней.
— Чудесно, — бурчу я.
Преодолев ещё одну герметическую дверь, я нахожу его в тот момент, когда он действительно поёт своим маленьким растениям. Шесть следующих комнат — настоящая эротическая мечта садовода. Спарки мог бы разбогатеть, если бы занимался обустройством теплиц на частной основе. Но много лет назад он выбрал клуб. Его гениальный план состоял в том, чтобы освободить нас от мексиканского картеля. Оправившись от первого ценового шока на оборудование теплицы, мы стали получать прибыль. Речь идёт о меньших суммах, чем от дел с мексиканцами, но также это подразумевает меньше риска и мёртвых «Королей». Безопасность моих братьев значит для меня больше, чем возможность покупать новую «Эскаладу» (прим.: марка внедорожника Cadillac Escalade) каждый год.
Отец Спарки был электриком, так что парень выучил это ремесло в юном возрасте. Он пошёл в инженерную школу, но по какой-то причине решил, что предпочёл бы жить вне закона вместо того, чтобы стать чопорным профессионалом.
Находка этого конференц-центра помогла Спарки воплотить план в жизнь. Независимая, огромная, изолированная и с двумя разными альтернативными источниками энергии. О большем и не попросишь. Он изменил нижний этаж так, чтобы тот отвечал его требованиям, не разрушая при этом всего сооружения, из-за чего множество теплиц могли бы пострадать. Я не знал всех подробностей, но до сих пор дом не сгорел дотла, никто из нас не умер от плесени, поэтому понятно, что Спарки проделал отличную работу. Разные виды травки, которую он выращивал, имели хорошую репутацию и пользовались большим спросом. Деньги поступали на счёт, и все были счастливы.
Спарки вскидывает голову, прижимая указательный палец к губам.
— Шшшш, босс, эти детки ещё не знают тебя.
Я киваю. Не из-за моего мнения о том, что растения беспокоятся об официальном знакомстве, но потому, что не хочу вывести из равновесия ненадёжное присутствие рассудка Спарки. Указав пальцем на дверь, я лишь губами говорю ему, что нам нужно встретиться снаружи. Он вносит некоторые исправления и следует за мной.
— Это пиковое время для роста, босс. Мне нужно быть с саженцами, — шепчет он, как только дверь за нами закрывается.
— Ага, у нас сегодня поставка шайке с Грин-стрит. Есть что-то, о чём я должен знать?
Эта часть воодушевляет Спарки. Он потирает ладони в манере безумного учёного.
— Следуй за мной, босс.
Мы возвращаемся в переднюю комнату, где Сказочник и Стэш упаковали и сложили всё в три большие контейнера. На одном нарисована красная решётка, на другом — зелёный крест, на последнем — фиолетовый круг. Это способ Спарки держать всё под контролем.
Возбуждённый предстоящим волнительным объяснением того, как работают его детки, он ласково проводит рукой по контейнерам, останавливаясь на третьем.
— Это «Фиолетовый Призрак». Скажи им, что лучше всего он подойдёт для стресса, тревоги и бессонницы, потому что после курильщик будет в состоянии счастья и эйфории, но его будет слегка клонить в сон.
— Понял.
Парень смотрит на меня с прищуром, будто чувствует, что я не возбуждён этим всем так, как он.
Спарки заботливо касается следующего контейнера.
— Ладно, это «Искушённый Ублюдок». Мне понадобилось два года, чтоб сделать его идеальным. Отличная травка, пробирающая до костей. Больше всех они должны заплатить именно за неё, ладно?
— Ок, я это передам, — он кивает. — Что в ней особенного? — подсказываю я.
Спарки сияет от счастья из-за моего интереса к его созданию. Пока я не верю во всю эту хрень о том, что мы предлагаем медицинское лекарство, в душе я обманщик, который хочет уговорить покупателя взять свой товар.
Он ударяет кулаком об кулак перед своим лицом и отвечает через несколько секунд:
— Ладно, ладно. Это крутое средство для облегчения боли. Кто угодно с мигренью, артритом, фибромиалгией (прим.: состояние организма, вызванное постоянной, а иногда и изнурительной болью в мышцах, которая сопровождается усталостью всего тела. Никто не знает точно, что вызывает её, но фибромиалгия может быть последствием как физических, так и эмоциональных травм, а также вирусных инфекций) или с дерьмом вроде того — оно для них.
Болеутоляющее. Господи Боже, что стало со старым добрым «Мотрином» (прим.: болеутоляющее на основе ибупрофена)?
Я указываю на последний контейнер, и Спарки начинает свою долгую проповедь:
— Это самое лучшее. Она — красавица. За неё определённо проси больше, — он не понимает, что уже говорил подобное в прошлый раз, но и я не напоминаю. — «Рыжая Вдова».
Я глубоко вдыхаю. Это совпадение, но ощущается странным предзнаменованием.
— «Рыжая Вдова» облегчает депрессию лучше, чем какой-то «Прозак» (прим.: антидепрессант). Она оставит их счастливыми и с приподнятым настроением.
Роф, всё время молчавший, начинает смеяться как придурок. Чувства Спарки мгновенно оскорблены.
— Неее, ты проделал невероятную работу, бро. Просто През как раз нашёл свою «Рыжую Вдову», приподнявшую ему настроение.
Удовлетворённый его ответом, Спарки возвращается к своим растениям.
Я тычу пальцем в Рофа:
— Грузи эти контейнеры в фургон и держи свой рот закрытым. Ещё одно слово, и ты останешься здесь на ночь.
— Рок, я всего лишь шучу. Ты не можешь поехать без меня.
Он прав. Я выбрал его своим инфорсером (прим.: член гангстерской банды, функцией которого является принуждение к выполнению её требований или приведение в исполнение её приговоров) не просто так. Хоть у меня и хорошие отношения с шайкой с Грин-стрит, это не означает, что поставки безопасны. Тем не менее он весь день испытывает моё грёбаное терпение.
— Остынь, мать твою, или я выкину тебя из доли. Не испытывай меня.
По большей части доход клуба распределяется поровну. Двадцать пять процентов идёт прямо на счёт МК. Остальное делится между всеми членами, за исключением тех, кто имеет непосредственно прямой доступ к проведению поставок. Им перепадает дополнительный куш. Поэтому, паясничая, Роф рискует своим толстым конвертом с наличкой. Спарки также получает определённую долю, как и мы, по очевидным причинам. Сейчас всё по-другому, нежели тогда, когда я появился в клубе. Парни из верхушки забирали всё, оставляя крошки тем, кто был ниже рангом. Моё видение ситуации такое: мы все подвергаем себя определённому риску, поэтому должны быть вознаграждены за свои жертвы. Я бы никогда не смог спать спокойно в своём поместье, зная, что ребята сводят концы с концами, оплачивая счета или подобную хрень. Я так не поступаю и знаю точно: этот метод не предполагает верность. Лидерство по-прежнему приносит больше, потому что включает в себя больше работы и риска, но в конечном итоге всё это — работа команды. Я стараюсь платить честно каждому. Не моего ума дело, что они делают после этого.
— Давай, пора загружать это дерьмо, — рычит Роф Стэшу и Сказочнику.
Стэш поднимает выдвижные ступеньки подвала и толкает створки двери.
— Шутник! Подгоняй фургон!
Убедившись в том, что они могут справиться с этим без меня, я отправляюсь наверх приготовиться.
Скомканные простыни напоминают мне о произошедшем здесь пару часов назад: я владел женщиной, которая два года жила у меня под кожей. Мой член твердеет от воспоминаний о её мягкой коже и скользком жаре. Блядь. Я так соскучился по ней и начинаю дёргаться из-за этого. Поверить не могу, что превращаюсь в такого сентиментального придурка. Особенно сегодня вечером, когда меня ожидает серьёзное дело. Не самое удачное время. Мы совершаем эту поставку только раз в пару месяцев. Мне нужно привести голову в порядок.