В Художественный музей забрели случайно. Н.К. Рерих - гласила афиша у входа. Нет, конечно, здесь не были оригиналы. Лишь репродукции, копии фотографий, описание жизни. Я мало знала о нём. Только что он путешествовал по Индии, женат был, кажется, на Блаватской, и писал картины. Впрочем, нет, Блаватская жила раньше.
На картинах небо. Жёлтое и багровое, розовое и голубое. Разное. Горы. Белые, синие, коричневые, чёрные. Ломаные линии, разделяющие пространство. Красный конь, летящий среди облаков. Люди, погружённые в созерцание.
Этот мир завораживал. Я медленно переходила от репродукции к репродукции. Заметила, что потеряла Сергея. Оглянулась. Он стоял поодаль и смотрел на меня. Оценивающе, будто впервые. Но тут же, застигнутый, отвернулся — нет, ничего не было. Но я видела.
Я снова вернулась к картине. То была "Несущая камень". Женщина, подобная изваянию, с печальным, даже скорбным лицом. За спиной её распахивается прекрасный мир, блестит снег под лучами солнца, и синие горы устремляются в лазоревые небеса. А ей ничего не нужно. Куда идёт она со своей ношей? Быть может, в сумрак и пустоту, на свидание с тем, кого так и не смогла встретить...
— Тебе нравится? - от неожиданности я вздрогнула.
— Мне кажется, она очень несчастна.
— Держательница мира - сказал Сергей. А я подумала, что он просто ошибся.
В маленьком зале — медленный вальс. Музыка то вздымается, то опадает, заполняет пространство, и прерывается командами педагога. Мы останавливаемся, возвращаемся на исходную, и всё снова.
Это моя затея. Серёжа агитировал ходить в "качалку", но ворочать штанги не женское дело. А вот танцевать я мечтала всегда.
— Девушки, девушки! Спину держим, не забываем! - я стараюсь, но, Бог мой, как трудно. Всё время на отлёте вверху, а внизу очень близко. Поясница ноет, руки отваливаются, но - "делаю шэйп". Как могу. А ещё — улыбаться. Это легко... только улыбка иногда напоминает гримасу.
Снова остановились, опять кто-то сбился. Краткая передышка, и занимаем третью позицию. Серёжина ладонь ложится чуть ниже моей левой лопатки. И — музыка! Первые такты — начали! Переход с полупальцев вниз, поворот, и снова, снова...
— Не виснем на партнёре! - строгий голос Алины, но мы продолжаем. Серёжа ведёт безупречно, у него получается, и нужно только одно — следовать за ним, ловя каждый нюанс чутким контуром рук.
Гордый наклон головы, прямая осанка, широкая грудь... Нельзя на Сергея смотреть. Но я не могу, и... запаздываю - его колено тыкается мне в бедро, мы отстаём на полтакта, потом ещё...
— А вы прирождённый классицист, Серёжа — сказала недавно Алина — жаль, что не пришли в бальные танцы раньше - и я видела, как он возгордился.
Крашеные ярко-рыжие локоны, чёрные глаза, грация танцующей королевы... - это она. При виде таких мужчины "делают стойку", и готовы бежать, радостно повиливая хвостами, по первому слову. Потому Алина нравится всей мужской половине зала, и вызывает глухое беспокойство у женской. Но она уже наметила жертву:
— Серёжа, подойдите сюда.
Становятся в пару. Алина говорит что-то о важности смещения вправо, просит внимательно смотреть на неё.
— Раз, два, три... - сначала они движутся медленно, потом всё быстрее. Алина останавливает счёт, и только шорох обуви по паркету... Волнами, то опускаясь, то поднимаясь, она уводит его от меня, всё дальше, дальше... Они не смотрят друг на друга, но я ловлю искрящее электричество в их улыбках и позах. Комок где-то в груди, дыхание замирает, и — разряд! Я поднимаю лицо вверх, часто моргаю, слёзы предательски скапливаются в уголках глаз. Уже не больно. Они ещё где-то там, проходят диагональ, но мне всё равно. И легко.
А потом мой партнёр снова со мной. Замкнутый контур рук, наклон головы... Музыка! Движение влево назад, поворот... Легко! Волна подхватывает, и несёт. Легко! Вниз и вверх, снова вниз... кружится зал, потолок, зеркала на стенах... Там в их глубине кружусь я, такая летящая, такая лёгкая и пустая, как никогда прежде...
После занятий Серёжа ждёт меня в сквере у входа. Я смотрю на него. Снизу вверх. Он смотрит на меня. Сверху вниз, со своих метра восьмидесяти на мои метр шестьдесят. У него серые, как небо, глаза, и чёрная шапочка - "петушок". Я протягиваю руку, и рассыпаются освобождённые из-под шапочки светлые волосы. Такой он теперь смешной, непонимающий и взъерошенный...
— Спасибо тебе — говорю я.
Он долго молчит. Я беру его под руку, и мы идём по дорожке. Не вместе, но рядом. Отражается в лужах хмурое апрельское небо, и купаются в мутной воде пьяные от весны воробьи.
<p>
18/01/11 — 07/09/11</p>
<p>
</p>