Джоанна и без чужих слов знала, что очаровательна, и тем не менее ее огромные черные глаза были печальны.
Когда они приехали, театр утопал в свете сотен тысяч ламп и аромате множества цветов, украшающих стены.
Море людей оживленно переговаривалось, шутило, смеялось, в воздухе царила атмосфера заинтересованного ожидания, и Джоанна почувствовала приятное возбуждение. Кругом так много нарядных, счастливых людей, молчаливых, элегантно одетых мужчин и великолепных женщин.
Она стояла между Брайаном и Мэттом, когда подскочил какой-то репортер и сфотографировал их для утренней газеты. Брайан довольно заулыбался. Сегодня он был веселым и общительным и удивительно не похожим на обычно сдержанного и спокойного Брайана. Его радость передавалась всем… кроме Джоанны.
Тут гости группками и по одному потянулись к входу в зрительный зал. Пора было и им идти на свои места. Мэтт шустро схватил программку и вопросительно уставился на Джоанну. Девушка, прищурившись, высматривала кого-то в наполовину опустевшем фойе… Нет, не было там высокого темноволосого мужчины со странными, почти бесцветными глазами и независимыми манерами дикой кошки.
— Джоанна, о чем ты задумалась? — Неожиданный вопрос заставил ее вздрогнуть. — Ой, извини, я ужасно бестактен, извини, — жалобно проговорил он.
Притворяясь, что ничего ужасного не случилось, Джоанна поучительно заметила:
— Воспитанная девушка никогда не скажет мужчине о своих чувствах.
— Он их и без слов видит, — бесцветным голосом отозвался Мэтт. — Думаю, мы оба должны признать этот бесспорный факт. — Он настойчиво дергал ее за руку, но времени для дальнейших разговоров не было.
Занавес поднялся, и их взорам предстал удивительный тропический закат, солнце — пульсирующий огненный шар, раскаленные добела высокие облака, а на фоне их умирающего величия — живописная группка тоненьких остроконечных пальм. По залу прокатился вздох восхищения. Джоанна откинулась на спинку кресла, стараясь подавить тошнотворную боль в желудке. Болезненные воспоминания вот-вот выйдут из-под контроля и захлестнут ее. В кадре в профиль к залу стоял Ник, невероятно красивый и привлекательный. Лихорадочная дрожь безжалостно била ее тело и безотчетно передалась Брайану. Он интуитивно почувствовал, что сестре нехорошо, и по-братски похлопал ее по руке. От нее шел жар, как от раскаленной сковородки.
В антракте все уже знали, что фильм произведет фурор. Брайан и Мэтт разбежались договариваться с «нужными людьми», но отец с матерью остались возле Джоанны, помогая ей преодолеть трудные моменты. Смех и слезы, сменяя друг друга, то исчезали, то вновь появлялись в ее больших влажных глазах. Хорошо, что успех Брайана мог служить тому реальным оправданием, иначе как объяснить всем этим друзьям и знакомым, которые окружили их плотным кольцом и наперебой твердили: «Брайан такой молодец… Мы так им гордимся… Это шедевр, шедевр!.. Джоанна, ты затмишь любую кинозвезду… Скажите, кто же этот великолепный мужчина?» — как объяснить им, кто такой Ник и что он с ней сделал. Джоанна ослепительно улыбалась всем по очереди и вежливо пожимала руки. Она была жизнерадостна и весела, как обычно, и никто ни о чем не догадался. «Земля Арнхема» затмевала в их умах все остальные события.
Позже, уже на приеме, Брайан ненадолго покинул свою компанию и подошел к сестре.
— Ник здесь, — прошептал он, увлекая ее в сторону.
Джоанна почувствовала, что глаза наполняются слезами. Подбородок мелко неприятно дрожал, и девушка поспешно отвернулась.
— Где?
Не успев договорить, она уже видела его. Голос Брайана звучал все тише, тише и в конце концов превратился в неразборчивый отдаленный шум. Ник на целую голову возвышался над толпой и выглядел ужасно… чужим, отстраненным. Он не был частью этой переполненной людьми комнаты. Он был частью грандиозного мира дикой природы, сверкающих водоемов, покрытых цветами лотоса, «своим» среди огромного стада буйволов, по шею утонувших в шелковистой зеленой траве, среди крикливых, суетливых попугаев, больших белохвостых орлов и даже среди крокодилов!
Брайан тронул ее за плечо, и Джоанна лихорадочно задрожала.
— Тяжко тебе приходится, да, малыш? — участливо спросил он, и Джоанну затрясло еще больше.
— Я в порядке, не волнуйся. Я выдержу, что бы ни случилось. Ник не сможет меня сломить. У меня достаточно гордости, чтобы справиться с ситуацией. — Она мужественно улыбнулась и вернулась к своим знакомым. Один молодой человек давно пытался обратить на себя ее внимание, и вот она вылезла из своей раковины и ответила ему ослепительнейшей улыбкой. Пусть думает, что ему удалось ее подцепить. Она будет разыгрывать из себя веселую юную красавицу, кокетливую, беззаботную и пустую, хоть бы это и отняло у нее последние моральные и физические силы.
Краем глаза она заметила, что Брайан представляет Ника ее родителям. Миссис Коулмэн была явно приятно удивлена, что тоже не ускользнуло от внимания Джоанны, несмотря на приличное расстояние между ними. Ни одна женщина не могла устоять перед Ником Бэнноном, его животным магнетизмом. Миссис Коулмэн с благодарностью приняла у него бокал шампанского и присела. В его глазах она, по-видимому, выглядела старомодной, все еще молодой особой, по-женски слабой, чуточку озорной.
В другой раз Джоанна увидела, что Ник уже сидит с ее матерью и мило с ней беседует, возможно очаровывая ее с такой же легкостью, как и ее неопытную дочь. Девушка еле сдержалась, чтобы не подойти.
Теперь она отчетливо понимала, что должна бежать, бежать очертя голову, бежать от Ника, от себя… В крошечной театральной сумочке у нее лежали ключи от машины — отнюдь не простая случайность. Джоанна сердцем чувствовала, что встретит здесь Ника, что он обязательно объявится и ей придется ретироваться. Она вынула ключи из сумочки и с минуту держала их в сжатом кулаке, мысленно умоляя мать посмотреть на нее. Стоит ей звякнуть ими, и мама моментально все поймет. Так и случилось. Миссис Коулмэн подняла глаза, и тревожная тень тут же легла ей на лицо, впрочем, Джоанны в зале уже не было. Но не успела она добежать до лифта, как кто-то ловко поймал ее за руку.
— Джоанна, ты же не думаешь, что я позволю тебе вот так ускользнуть?
— По-моему, я просто должна! — Их пальцы туго переплелись, и девушка судорожно сжала его руку. Она безумно хотела вырваться и убежать и в то же время безумно хотела остаться. — Ник, ты мне делаешь больно! — наконец выкрикнула она.
— Ах, скажи еще, что ты не этого хочешь, — с ноткой сарказма подзадоривал ее Ник.
— Ты не стал вежливее с тех пор, как мы виделись в последний раз. — Она изо всех сил старалась выглядеть взрослой, ответственной, самоуверенной. Черные как вороново крыло брови выразительно выгнулись, подчеркивая восточный разрез глаз. — Провоцировать мужчину низко и недостойно. Отпусти, мы же не собираемся устраивать публичных сцен.
— Надеюсь, нет. Не для того я проделал этот долгий путь..
— Ну, раз уж ты здесь и пока ты здесь, позволь поблагодарить тебя за чудесные открытки… сердечные поздравления… жду, скучаю… умираю без тебя… люблю, целую, Ник. — Джоанна переживала глубокое разочарование, мучительное и болезненное, как средневековая пытка.
Ник неожиданно смягчился:
— Ты так и не научилась скрывать свои чувства.
Джоанна гневно тряхнула головой:
— Внешность бывает обманчивой, разве ты не знал?
— Они не могут лгать. Эти тоненькие цыплячьи косточки. — Ник кончиками пальцев провел по изящным ключицам, и Джоанну точно током ударило. — Сегодня ты такая худенькая, я мог бы сломать тебя, как цветок. Я очень плохой мальчик, да?
Джоанна покачнулась на высоких каблуках, чуть не потеряв равновесия. Под его взглядом она чувствовала себя маленькой и беспомощной.
— Почему ты так на меня смотришь? — голосом, лишь отдаленно напоминающим ее собственный, спросила она.
— А почему бы и нет? Я смотрю на то, что принадлежит мне.