- Он поведал вам свою историю поисков Вайса?
- Насколько я знаю, он тоже его искал, - осторожно заметил Гаццо. Вайс утверждает, что прибыл к Барону около половины второго и уехал в половине третьего. Шофер такси помнит долгую поездку на Ямайка-бей, да и управляющий домом помнит Вайса, так как воевал с пьяным в коридоре, когда Вайс проходил мимо. Никто больше Барона живым не видел.
- Кроме, может быть, девушки - Карлы Девин.
- Она уже едет сюда. И, надеюсь, сможет снять вину с Вайса.
- Что с выстрелами? Их кто-нибудь слышал?
- Ты же знаешь Виллидж, Дэн. Десять человек слышали что-то, похожее на выстрелы, разброс времени - между девятью и четырьмя часами утра. Как можно верить таким показаниям?
- А что с ножом и пистолетом?
- Никаких следов, Дэн. Оружие или в реке, или в Ямайка-бей. Мы его никогда не найдем, если даже Вайс скажет, куда его выбросил.
- Что-то мне все это не нравится.
- Ладно, Дэн, - сказал Гаццо, - предположим, что с убийством Редфорда Вайса подставили. Все было проделано просто мастерски. И при этом у Вайса появляется двойной мотив для убийства Барона. - Он перегнулся через стол. Послушай, Дэн. Если Вайс Барона не убивал, объясни мне два других обстоятельства, на которые нельзя не обратить внимание. Одно - то, что два разных человека, независимо друг от друга, хотели подставить одного и того же Сэмми. Странное совпадение. И попробуй объяснить его прокурору! И второе: Барон дважды пытается пришить Вайсу убийства, даже ценой своей собственной смерти. Это что-то новенькое!
Я ничего не ответил. И что я мог сказать? Я был твердо убежден, что Барон пытался повесить на Вайса убийство Редфорда. Только Вайс теперь оказался в петле из-за убийства Барона, как бы ни казалось странным то, что человек хочет пришить кому-то убийство самого себя. Прокурор, взявшись за такое дело, имел бы шанс прославиться. При сложившихся обстоятельствах каждым новым доказательством вины Барона в смерти Редфорда я ухудшал положение Вайса как вероятного убийцы Барона.
Гаццо с удовольствием наблюдал за моим безмолвным смущением, когда вошла красавица дежурная, чтобы сообщить о прибытии Карлы Девин.
- Пригласите её сюда, - велел Гаццо.
Карла вошла медленно, на пороге едва не запнувшись. Она оказалась изящной миниатюрной особой: крошечного роста, темноволосой, с кожей цвета слоновой кости, лицом мадонны и глазами величиной с два грецких ореха. Глаза смотрели испуганно. Обеими руками она стискивала сумку, как маленькая девочка - школьный портфель.
- Садитесь, пожалуйста, мисс Девин, - пригласил её Гаццо.
Она присела на край стула, при этом миниюбка обнажила до весьма опасного уровня её крепкие молодые бедра. Я смотрел на них как зачарованный. Гаццо - нет. И последнее смутило юную красотку больше, так как обычно все мужчины реагировали по-моему.
- Будьте добры сказать, где вы были в среду вечером? - В среду вечером? - Она смотрела Гаццо в лицо. - Минутку. Помню, я была с Полом.
- Полом Бароном?
Под глазами Гаццо пролегли темные круги. Он был удивлен. Я тоже. Кроме того, я был полон надежды.
- Мы ходили поужинать. Конечно, это была среда.
- А потом? - спросил Гаццо.
- Он проводил меня домой. Ему нужно было ещё куда-то.
- Куда домой?
- Университет-плаза, 47, квартира 12-С.
- И когда это было?
- Ну, около половины одиннадцатого. В одиннадцать ему нужно было уйти.
- Ему нужно было ко мне, - пояснил Гаццо. - Отсюда он ушел около часа. Где вы встретились после этого?
Она захлопала ресницами.
- Вы имеете в виду - в среду? Вообще не встречались. Я его с тех пор совсем не видела. Но такой уж Пол, честно. Он приходит и уходит, когда хочет.
- Вы вообще не видели Барона после половины одиннадцатого вечером в среду? - спросил Гаццо. - Вы уверены? Мы проверим, мисс Девин.
- Нет, честно. У Пола. . . У него неприятности?
Я склонился к ней.
- В среду ночью, в половине второго, вы были в его квартире на Пятой улице. Вы присутствовали, когда Барон передавал мужчине по фамилии Вайс выигрыш на скачках.
Она одарила меня глубоким взглядом своих больших карих глаз.
- Вы имеете в виду Сэмми Вайса? Так это было не в среду. Может быть, неделю назад, честно. Я не часто бываю в квартире Пола. Там живет Мисти. Сэмми Вайса я там видела, но давно, с неделю назад. Только речи о скачках не было.
Трудно было заподозрить, что она лгала. Гаццо бы так не подумал. Он подумал бы, что лжет Вайс.
Карла Девин ещё раз спросила:
- У Пола неприятности?
Я не отставал:
- Барон говорил, что он в понедельник был с вами вместе. Это верно?
- Верно, он пришел. . .
- Барон мертв, - перебил я её, - алиби ему больше ни к чему.
- Мертв?
Гаццо прошипел:
- Он был с вами в понедельник?
Она кивнула.
- Да, только. . . Только в другое время. Он пришел ко мне в половине третьего, а не в половине второго. Но сказал, что я должна называть час тридцать. А он умер? Умер?
Суставы её пальцев, судорожно стиснувших сумочку, побелели, и она в картинном обмороке рухнула со стула. Гаццо вскочил, как ужаленный. Если она играла, то играла хорошо. Гаццо вызвал свою красавицу - сотрудницу.
- Позаботьтесь о ней! Когда придет в себя, получите письменные показания. Кто-то ещё пришел на помощь очаровательной дежурной, и они вынесли Карлу Девин из кабинета. Я наблюдал за этой возней, понимая, что они унесли с собой последний шанс Вайса.
- Он врет, Дэн. Он все время врал, - наконец сказал Гаццо.
- Девушка тоже уже раз соврала.
- Ради Барона. Может быть, Барон действительно убил Редфорда, но теперь он мертв. Зачем ей врать дальше?
Гаццо сказал это почти с горечью. Хороший детектив, такой, как Гаццо, всегда живет на краю опасности. Но ещё ближе он живет к краю безумия, словно пропасть угрожающего людям, которые должны решать, кому жить, а кому умирать. Гаццо не жестокий человек, и потому ему тяжело дается решение, взвалить на себя или нет судьбу жалкого ничтожества вроде Вайса. Это бередит такому человеку, как он, невидимые раны, это его огорчает.