В среду вечером мы вместе ужинали. Барон был счастлив, как мальчишка, все шло как по маслу. Позже они встретилась у него на Пятой улице. Пришел Вайс, получил деньги за скачки и ушел. Она мне рассказывала, что Барон смеялся, когда Вайс ушел. Ее он тоже сразу отослал домой. Она полагала, он кого-то ждал. Даже видела внизу какого-то парня, но ничего не заподозрила. На следующий день женщина сказала ей, что она должна держать рот на замке. Ни слова копам. Почему - она не знала. Не знала, пока до неё не добралась полиция, в четверг ночью, когда вы тоже были в управлении.
- Женщина? Что за женщина её предупредила?
- Она не сказала.
- Подумайте! Он покачал головой.
- Бесполезно, старик. Она не хотела, чтобы я это знал. Слишком опасно для малыша Бена. Полагаю, эта женщина должна быть хорошо знакома с Полом Бароном. Может быть, Мисти Даун-та была постоянной подругой Барона до Карлы. Карла говорила, что все дело затеяла именно Даун. Кажется, Мисти спала с одним парнем, который знал Уолтера Редфорда, и передала свои сведения Барону.
В комнате было так тихо, что я слышал вдалеке голоса на Седьмой авеню. Кто-то смеялся на заснеженной улице.
- Барон сделал свой первый ход в воскресенье?
- Карла так говорила.
Я направился к выходу.
- Когда вызовете полицию, не упоминайте обо мне.
- Полицию? Не смешите меня, старик. Я испаряюсь. Снимаю имя с почтового ящика и улетаю прочь. Мы все лишь острова. Острова в океане.
Пройдет много времени, пока заживут его раны. Может быть, ещё больше, чем для Джеральда Девина и его молчаливой жены в их маленьком собственном домике.
Я спустился вниз в занесенный снегом двор и через арку вышел на Гроув-стрит. Повернул налево, чтобы найти на Седьмой авеню телефонную будку. Обернувшись, увидел на другой стороне улицы машину.
Зеленый автомобиль, шум двигателя которого приглушал снег, отъехал от края тротуара и двинулся в мою сторону. . 22.
Я ускорил шаг.
Зеленый автомобиль прибавил скорость.
У большого жилого дома я свернул в темный переулок. Он был пуст. За большим домом я видел свет на углу Бедфорд-стрит, движение транспорта и людей на Седьмой авеню.
Колеса автомобиля, скрипя на снегу, катились за мной. Когда я собрался бежать, мне показалось, что кто-то стоит в дверях подъезда на другой стороне улицы. Но у меня не было времени удостовериться в этом. Зеленая машина почти настигла меня и выбирала момент, когда я окажусь в тени большого здания.
Я плашмя бросился на снег.
Что-то плюхнуло в тихом морозном воздухе. Резкий, короткий, чуть ли не презрительный плюющий звук. Из стены дома посыпалась кирпичная крошка. Эхо раскатилось по обеим сторонам улицы.
Машина промчалась мимо меня, тормозя и скользя по снегу, начала поворачивать.
Я уже был на ногах.
Для разворота улица была узка. Машине пришлось заехать на тротуар. Снова тот же плюющий звук. Где-то разбилось окно - звон осколков разнесся в морозном воздухе. Мотор взревел, колеса скрипели по снегу.
Я побежал.
На обратном пути тоже не было времени всматриваться, стоит ли кто-то в дверях подъезда на другой стороне улицы.
Я бежал дальше, и все происходящее казалось мне сном. Мои ноги беззвучно передвигались по снегу, как ноги призрака. Лишь тяжелое дыхание было реальностью - я задыхался, как загнанный кролик, по пятам за которым гонятся собаки.
Я проскочил под аркой на Мьюс и достиг следующего угла. Машина позади меня теперь ревела без всякой осторожности. Я свернул за угол, поскользнулся и шлепнулся навзничь, болтая ногами в поисках опоры, чтобы встать и бежать, бежать. . . Машина одолела поворот тоже не лучше, её занесло и бросило через тротуар на другой стороне улицы в железную решетку.
Я вскочил на ноги. Мотор автомобиля взвыл, но его бампер застрял в решетке. Шины визжали в ночи, зарываясь все глубже в снег, и вращались на месте.
Отскочив назад, я помчался дальше и увидел перед собой огни ресторана "Золотой осел". Это место я знал и стал ломиться в дверь. . Из застрявшей машины выскочили двое мужчин. Один упал в снег, приподнялся и снова упал. Я успел протолкнуться внутрь.
Теперь я бежал через зал ресторана. Все оборачивались. Официант протянул было руку, но я увернулся. Позади меня на пол с грохотом падала посуда. Я промчался сквозь кухню и снова выскочил наружу, на темную соседнюю улицу. Я увидел двери, я дергал за ручки, бегая от одной к другой, но ни одна не поддалась. Пришлось снова свернуть в переулок. Передо мной была тихая и пустынная улица, параллельная Гроув-стрит.
Я высунулся из переулка - и увидел их.
Две черные фигуры на белом снегу. Они двигались к переулку. Очевидно, они тоже знали ресторан "Золотой осел". Двое мужчин приближались, держа что-то в правых руках. Тот, что повыше, бежал впереди. Лица я не видел. Только оскал, зубы, отражавшие свет уличных фонарей. Тяжелое темное пальто с развевающимися полами. Шляпа. "Пушка", направленная вперед.
Я повернулся, чтобы скрыться в переулке.
Тут в ночи прозвучали выстрелы. Прогремели внезапно и сильно, как удар по моим барабанным перепонкам, в разреженном морозном воздухе, на узкой улице. Два выстрела. Потом крик. Высокий и жуткий, как крик раненого хищника. Я упал в снег и перекатился дальше. Но кричал не я.
Целый и невредимый, я приподнялся и остался сидеть в снегу, пригнувшись, с оскаленными зубами, как шипящий зверь. И пока я так сидел, мне показалось, что раздался ещё один громкий выстрел и два коротких хлопка - той "пушки" с глушителем, которая целилась в меня.
Затем вдруг все кончилось.
Из ночной темноты появились люди. Где-то рядом заливались полицейские свистки. Мой преследователь, тот, что пониже, лежал на мостовой. Другой позади него мешком привалился к дому. Вдали кто-то спасался бегством. Когда я наконец поднялся на ноги, он уже исчез.
Я подошел к первому. Тот лежал на спине. В пальто спереди были две окровавленных пробоины, куда можно было бы засунуть оба моих кулака. Он был маленький и тощий. Его шляпа лежала на снегу. У него были песочного цвета волосы, и он был мертв.
Никогда раньше я не видел этого маленького тощего человека, но я знал, что он был тем мужчиной, который до меня в Сити Айленд искал Карлу Девин. Я плечом проложил себе путь сквозь толпу ко второму мужчине, который привалился к плохо освещенной стене. Его я уже видел: Лео Цар.
У Лео в груди были два расположенных рядом маленьких аккуратных отверстия, и пальто почти не пострадало. Он дышал медленно и тяжело, неравномерные громкие хрипы вырывались из простреленных легких. Я наклонился вплотную к его широкому грубому лицу.
- Цар! Кто это был? Цар!
Он захрипел. Маленькие глазки были закрыты. Из последних сил он цеплялся за жизнь. Кулаки были судорожно сжаты, огромные руки со всей силой, которая ещё была в нем, хватались за воздух. Рядом с ним в снегу лежал автоматический пистолет 45-го калибра.
- Лео, - повторил я. - Кто они были? Ты же пришел за ними!
Жилы напряглись на его бычьей шее, на запястьях. Веки дрогнули, но глаза не открылись.
- Пола. . . Жена. . . Она. . .
Его громадная грудная клетка поднялась, опустилась и вновь вздыбилась в глубоком долгом вдохе. Глаза открылись. Он смотрел мне в лицо. Его низкий голос гремел, как булыжник.
- Ищи проклятую падаль.
И дыхание остановилось. Застывшие глаза, казалось, удивленно рассматривали меня. Он сделал ещё один вдох. Взгляд его излучал неприкрытую ненависть. Ненависть, которая была направлена не против меня, а против жизни, которая была во мне. Я ещё был жив. А он умер, и ненависть в его ожесточенных глазах погасла.