- Если вы это знаете, вы знаете больше меня.
- Я кое-что знаю, и не знаю ничего, понял, старик? Она кое-что знала, и не знала ничего. Но вполне достаточно, чтобы её убили. Они очень осторожны. Моя милая, маленькая, ласковая пчелка, приятельница Пола Барона, потому что у Барона было то, что ей нужно. Она была при нем, понимаете. Она ничего по-настоящему не знала, но она знала, что Барон был жив после того, как ваш Вайс ушел.
- Она говорила вам, что Пол Барон был жив, когда Вайс ушел в среду ночью?
Его глаза были мертвыми.
- Она боялась, старик. О Боже, она была пугливой робкой пчелкой. Но для меня она пошла, и я ей позволил. А её предупреждали: держать рот на замке и нигде не показываться. Но она предчувствовала, что этим все не обойдется. - Он смотрел на меня в упор. - Потому что она была замешана! Виноваты вы, старик. Она была убеждена, что полиция ей поверила, но когда вы стали её выслеживать, она испугалась, что ей не поверять. Вы и я виноваты, старик.
Что я мог бы сказать? Это было похоже на правду. Я лишь попросил:
- Расскажите мне, что вы знаете, Марно. Все!
Он вскинул на меня глаза, подтянул колени к подбородку и обхватил руками лодыжки.
- Что я могу рассказать? Она ничего толком не знала, несмотря на это её убили. Она знала только, что Барон наезжал на одного парня по имени Уолтер Редфорд. Она там участвовала как свидетельница. Барон начал топить парня в воскресенье. Но в понедельник все пошло кувырком. Барон был очень возбужден и просил у неё только алиби на время. Для того превосходно задуманного дела он в ней больше не нуждался.
В среду вечером мы вместе ужинали. Барон был счастлив, как мальчишка, все шло как по маслу. Позже они встретилась у него на Пятой улице. Пришел Вайс, получил деньги за скачки и ушел. Она мне рассказывала, что Барон смеялся, когда Вайс ушел. Ее он тоже сразу отослал домой. Она полагала, он кого-то ждал. Даже видела внизу какого-то парня, но ничего не заподозрила. На следующий день женщина сказала ей, что она должна держать рот на замке. Ни слова копам. Почему - она не знала. Не знала, пока до неё не добралась полиция, в четверг ночью, когда вы тоже были в управлении.
- Женщина? Что за женщина её предупредила?
- Она не сказала.
- Подумайте! Он покачал головой.
- Бесполезно, старик. Она не хотела, чтобы я это знал. Слишком опасно для малыша Бена. Полагаю, эта женщина должна быть хорошо знакома с Полом Бароном. Может быть, Мисти Даун-та была постоянной подругой Барона до Карлы. Карла говорила, что все дело затеяла именно Даун. Кажется, Мисти спала с одним парнем, который знал Уолтера Редфорда, и передала свои сведения Барону.
В комнате было так тихо, что я слышал вдалеке голоса на Седьмой авеню. Кто-то смеялся на заснеженной улице.
- Барон сделал свой первый ход в воскресенье?
- Карла так говорила.
Я направился к выходу.
- Когда вызовете полицию, не упоминайте обо мне.
- Полицию? Не смешите меня, старик. Я испаряюсь. Снимаю имя с почтового ящика и улетаю прочь. Мы все лишь острова. Острова в океане.
Пройдет много времени, пока заживут его раны. Может быть, ещё больше, чем для Джеральда Девина и его молчаливой жены в их маленьком собственном домике.
Я спустился вниз в занесенный снегом двор и через арку вышел на Гроув-стрит. Повернул налево, чтобы найти на Седьмой авеню телефонную будку. Обернувшись, увидел на другой стороне улицы машину.
Зеленый автомобиль, шум двигателя которого приглушал снег, отъехал от края тротуара и двинулся в мою сторону. . 22.
Я ускорил шаг.
Зеленый автомобиль прибавил скорость.
У большого жилого дома я свернул в темный переулок. Он был пуст. За большим домом я видел свет на углу Бедфорд-стрит, движение транспорта и людей на Седьмой авеню.
Колеса автомобиля, скрипя на снегу, катились за мной. Когда я собрался бежать, мне показалось, что кто-то стоит в дверях подъезда на другой стороне улицы. Но у меня не было времени удостовериться в этом. Зеленая машина почти настигла меня и выбирала момент, когда я окажусь в тени большого здания.
Я плашмя бросился на снег.
Что-то плюхнуло в тихом морозном воздухе. Резкий, короткий, чуть ли не презрительный плюющий звук. Из стены дома посыпалась кирпичная крошка. Эхо раскатилось по обеим сторонам улицы.
Машина промчалась мимо меня, тормозя и скользя по снегу, начала поворачивать.
Я уже был на ногах.
Для разворота улица была узка. Машине пришлось заехать на тротуар. Снова тот же плюющий звук. Где-то разбилось окно - звон осколков разнесся в морозном воздухе. Мотор взревел, колеса скрипели по снегу.
Я побежал.
На обратном пути тоже не было времени всматриваться, стоит ли кто-то в дверях подъезда на другой стороне улицы.
Я бежал дальше, и все происходящее казалось мне сном. Мои ноги беззвучно передвигались по снегу, как ноги призрака. Лишь тяжелое дыхание было реальностью - я задыхался, как загнанный кролик, по пятам за которым гонятся собаки.
Я проскочил под аркой на Мьюс и достиг следующего угла. Машина позади меня теперь ревела без всякой осторожности. Я свернул за угол, поскользнулся и шлепнулся навзничь, болтая ногами в поисках опоры, чтобы встать и бежать, бежать. . . Машина одолела поворот тоже не лучше, её занесло и бросило через тротуар на другой стороне улицы в железную решетку.
Я вскочил на ноги. Мотор автомобиля взвыл, но его бампер застрял в решетке. Шины визжали в ночи, зарываясь все глубже в снег, и вращались на месте.
Отскочив назад, я помчался дальше и увидел перед собой огни ресторана "Золотой осел". Это место я знал и стал ломиться в дверь. . Из застрявшей машины выскочили двое мужчин. Один упал в снег, приподнялся и снова упал. Я успел протолкнуться внутрь.
Теперь я бежал через зал ресторана. Все оборачивались. Официант протянул было руку, но я увернулся. Позади меня на пол с грохотом падала посуда. Я промчался сквозь кухню и снова выскочил наружу, на темную соседнюю улицу. Я увидел двери, я дергал за ручки, бегая от одной к другой, но ни одна не поддалась. Пришлось снова свернуть в переулок. Передо мной была тихая и пустынная улица, параллельная Гроув-стрит.
Я высунулся из переулка - и увидел их.
Две черные фигуры на белом снегу. Они двигались к переулку. Очевидно, они тоже знали ресторан "Золотой осел". Двое мужчин приближались, держа что-то в правых руках. Тот, что повыше, бежал впереди. Лица я не видел. Только оскал, зубы, отражавшие свет уличных фонарей. Тяжелое темное пальто с развевающимися полами. Шляпа. "Пушка", направленная вперед.
Я повернулся, чтобы скрыться в переулке.
Тут в ночи прозвучали выстрелы. Прогремели внезапно и сильно, как удар по моим барабанным перепонкам, в разреженном морозном воздухе, на узкой улице. Два выстрела. Потом крик. Высокий и жуткий, как крик раненого хищника. Я упал в снег и перекатился дальше. Но кричал не я.
Целый и невредимый, я приподнялся и остался сидеть в снегу, пригнувшись, с оскаленными зубами, как шипящий зверь. И пока я так сидел, мне показалось, что раздался ещё один громкий выстрел и два коротких хлопка - той "пушки" с глушителем, которая целилась в меня.
Затем вдруг все кончилось.
Из ночной темноты появились люди. Где-то рядом заливались полицейские свистки. Мой преследователь, тот, что пониже, лежал на мостовой. Другой позади него мешком привалился к дому. Вдали кто-то спасался бегством. Когда я наконец поднялся на ноги, он уже исчез.
Я подошел к первому. Тот лежал на спине. В пальто спереди были две окровавленных пробоины, куда можно было бы засунуть оба моих кулака. Он был маленький и тощий. Его шляпа лежала на снегу. У него были песочного цвета волосы, и он был мертв.
Никогда раньше я не видел этого маленького тощего человека, но я знал, что он был тем мужчиной, который до меня в Сити Айленд искал Карлу Девин. Я плечом проложил себе путь сквозь толпу ко второму мужчине, который привалился к плохо освещенной стене. Его я уже видел: Лео Цар.
У Лео в груди были два расположенных рядом маленьких аккуратных отверстия, и пальто почти не пострадало. Он дышал медленно и тяжело, неравномерные громкие хрипы вырывались из простреленных легких. Я наклонился вплотную к его широкому грубому лицу.