Из будки вышел седой старичок. Сердитые глаза недобро поблескивали из‑под нависших бровей, и покашливал старичок сердито. Одет он был, несмотря на теплую погоду, в поношенный тулуп и валенки.
— Пропуск, — без церемоний потребовал старичок. Голос у него оказался на удивление молодой.
Ваня молча протянул ему карточку. Старик долго мял ее в руках, кряхтел и наконец произнес:
— Ходят тут всякие… А я почем знаю, что это ты? Паспорт давай… или иной документ, удостоверяющий личность.
Иван порылся в кармане, совершенно точно уверенный в том, что забыл забрать у Проводника паспорт. Тот, как ни странно, оказался на месте. Ваня передал его старичку.
— Так, так, — загудел старик, — поди‑ка… ты, что ли? — Он недоверчиво уставился на Ваню. — А почему без усов?
— Сбрил, — признался Ваня и почему‑то смутился. — Надоели.
— Да что ты, — старик вернул паспорт, — за мужик‑то, без усов да бороды… Самое ж… Эх…
Кряхтя и ругаясь, старик вернулся в будку. Через минуту шлагбаум стал медленно подниматься.
— Иди, чего ждешь? — ворчливо прикрикнули на Ваню из будки, и он, словно опомнившись, быстро зашагал по дороге.
Пропуск старик оставил у себя.
Ваня не успел отойти и десяти шагов, как вдруг старик вновь его окликнул. Иван обернулся: старик семенящей походкой его догонял.
— Совсем забыл, — голос старичка стал куда как менее суровым, — тут такое дело… Проводить тебя надобно, а у меня дел невпроворот… Я тебе вот что, внучку дам в помощь. Совсем из головы вылетело… О тебе ж словечко‑то замолвили… Ты погоди.
Ваня покорно остановился, раздумывая над словами старика. И кто мог о нем просить? Проводник? Но, судя по всему, тот был не более чем человек, хорошо выполняющий свою работу. Быть может, та самая дама из бюро пропусков? Кто знает…
— Эй, дяденька!
Ваня встрепенулся. За рукав его дергала девчушка лет десяти на вид, в алом платье с белым горошком и такой же косынке.
— Внучка моя, — пробурчал подошедший старичок, — Настенька. До тетки моей доведет, та подскажет, что дальше делать. Смотри, Настасья, — тут уже старик обернулся к девочке, — проводишь — и назад. Чтобы до ночи дома была!
— Поняла, дедушка, — звонким голоском почти пропела Настя и, засмеявшись, схватила Ивана за руку. — Пойдем, что ли?
Ваня кивнул, попрощался со старичком, но вдруг вспомнил про всадников.
— А скажи, дедушка, что за люди меня обогнали, пока сюда шел? Красный на красном коне и белый на белом…
— Это не люди, — старик пожевал губами, — это Заря‑Зорюшка — Красно Солнышко да День Белый, оба слуги мои верные. Не обидели, чай?
— Нет. — Иван покачал головой.
— То‑то же, — согласно кивнул старик. — Да только бы тебе до ночи дойти и с Темной Ноченькой не встретиться… А то сгубит тебя или конь его черный копытами затопчет… Ну, прощай, не скоро свидимся.
Старик погрозил еще раз внучке пальцем и вернулся в будку.
Иван с Настей вместе зашагали по дороге. Ваня молчал, девочка поначалу тоже, но очень скоро не выдержала и первой начала беседу:
— Тебя Ваня зовут?
— Ваня…
— А правда, что у вас по небу, как по земле, ходят?
— Не ходят… летают. — Он уж и не знал, что отвечать.
Девчушка смотрела на Ивана широко раскрытыми глазенками и верила и не верила. Наконец расхохоталась, легонько шлепнула его по руке, отбежала на пару шагов и уже почти закричала, требовательно и с напускной грубостью:
— А правда, что у вас в море синем у самого дна плавают?
Ваня медлил с ответом, и Настя вся так и подобралась, задрожала от нетерпения.
— Так правда?
— Правда, — и даже не стал уточнять, как именно.
Девчонка засмеялась, да так весело, будто услышала что‑то необычайно забавное.
— А правда, что у вас могут жить брат с сестрой, как муж с женой?
Тут уж даже многоопытный Иван не нашелся, что сказать, и решил сам выступить в роли вопрошающего:
— А кто ж его знает… Ты мне лучше скажи, Настенька, куда мы идем?
Девочка была явно не удовлетворена таким ответом, но тут же хитро улыбнулась:
— Как куда? К бабушке моей.
— К бабушке? А кто она?
Настя подошла к Ване вплотную и пытливо заглянула в глаза:
— А то ты не знаешь…
— Не знаю.
— Она, — девочка откинула голову назад, — она такая… такая… Она может все!