Нари постаралась ничем не выдать своего изумления. Потихоньку она высвободила свои способности. Ясно, почему она решила, что они здесь одни: кроме сердца Зейнаб и ее собственного, ничьи сердца во всем сооружении больше не бились. Тела стоящих перед ней джиннов были абсолютно безмолвны. Так же, как и тело Дары.
«Потому что это не их настоящие тела», – догадалась Нари, припомнив все, что ей удалось узнать о рабском проклятии. Похищенных джиннов ифриты убивали, и ради их освобождения Нахиды создавали новые формы, новые тела, в которые вдыхали возвращенные души бывших рабов. Нари мало что знала о процессе – тема рабства была до того табуированной среди джиннов, что о нем боялись заговаривать, как будто стоит прошептать «ифрит», и тебя самого настигнет рок, который единодушно считался страшнее смерти.
Рок, который однажды настиг и трех джиннов, стоявших теперь перед ней. Нари открыла рот, но слова никак не находились.
– Что вы здесь делаете? – выдавила она наконец.
– Прячемся, – горько ответил Исса. – В целом городе больше никто не рад нам после того, что произошло с Афшином. Все боятся, что мы вот-вот спятим и бросимся истреблять неповинных джиннов ифритовой магией. Мы решили, что в больнице будет безопаснее.
Нари похлопала глазами.
– Здесь была больница?
Яркие глаза Иссы сузились в щелочки.
– Разве это не очевидно? – спросил он, сумбурным жестом обводя руины, среди которых они стояли. – А где же, по-твоему, практиковали твои предки?
Разу поспешно выступила вперед.
– Не хотите ли присоединиться ко мне и чего-нибудь выпить? – радушно предложила она. – Нечасто мне доводится принимать таких знатных гостей, как первые лица Дэвабада.
Зейнаб отпрянула, и женщина улыбнулась.
– Не смущайтесь, принцесса, в остальном – у вас прелестная маскировка.
Нари, в ушах у которой до сих пор звенело слово «больница», последовала не раздумывая. Сад пребывал в том же плачевном состоянии, что и остальные здания комплекса. Корневища змеями расползлись по разбитым плиткам голубого и лимонно-желтого цвета, но было и что-то обаятельное в этой запущенности. Буйно и пышно разрослись темные розы, чьи колючие стебли заплелись вокруг давным-давно рухнувшей статуи шеду, и воздух полнился их душистым ароматом. Соловьи плескались и выводили трели в треснувшем фонтане напротив рощицы тенистых деревьев, свесивших свои плакучие ветви.
– Не обижайтесь на Иссу, – добродушно сказала Разу. – Пусть его манеры оставляют желать лучшего, но он выдающийся ученый, проживший удивительную жизнь. Он путешествовал до того, как попасться ифритам. Исколесил всю долину Нила, посещал человеческие библиотеки, копировал их труды и отправлял переписанное сюда, в Дэвабад.
– Нила? – жадно переспросила Нари.
– Верно. – Разу оглянулась на нее. – Ну конечно… Ты ведь выросла там. В Александрии, если не ошибаюсь?
– В Каире, – поправила Нари, и сердце кольнула знакомая тоска.
– Прости мне эту ошибку. Боюсь, в мое время никакого Каира еще не существовало, – рассудила Разу. – А вот об Александрии я слышала. Обо всех, – она покачала головой. – До чего тщеславным, зазнавшимся юнцом был Александр, нарекая все эти города своим именем. Его легионы наводили ужас на несчастных жителей человеческой части Тохаристана.
Зейнаб ахнула.
– Не хочешь ли ты сказать, что жила в одну эпоху с Александром Македонским?
Улыбка Разу приобрела оттенок таинственности.
– Так и есть. В этом году на праздновании нового поколения мне исполнится двадцать три века. Престол Дэвабада занимали внуки Анахид, когда ифриты меня похитили.
– Но… это же невозможно, – выпалила Нари. – Рабы ифритов столько не живут.
– А-а. Вам, полагаю, наговорили, что рабские мучения всего за пару столетий окончательно сводят нас с ума? – Разу вздернула бровь. – В жизни, как это часто бывает, все чуточку сложнее. К тому же мою историю отличали особые обстоятельства.
– Какие же?
– Я пошла к ифриту добровольно. – Она рассмеялась. – Я была ужасной сорвиголовой, наслушавшейся сказок об утраченных богатствах. Мы навоображали, что перед нами откроется сокровищница мифических чудес, если только мы вернем себе силу, которой обладали до Сулеймана.
– Вы отдались ифриту? – ужаснулась Зейнаб, но Нари узнала в загадочной авантюристке родственную душу.
Разу кивнула.
– Он приходился мне дальним кузеном. Этот упрямый глупец отказался подчиниться воле Сулеймана, но мне он нравился. – Она пожала плечами. – Тогда отношения между нашими народами не были так сильно… накалены. – Она подняла руку. Ладонь рассекали три черные полосы. – Я была слишком наивна. Я посылала своих хозяев на поиск сказочных сокровищ, которые мы с кузеном планировали присвоить себе после того, как он освободит меня. Мы с моим третьим хозяином рыскали по какой-то старой усыпальнице, когда она обвалилась, убив моего господина и похоронив мое кольцо в песках пустыни.