— Зачем ты пришел ко мне, малосильный? Три обиды свои говори, и я тебя задушу!
«Да ведь это мой сын Ута-Хаалга»,— подумал вдруг Эрин-Сян.
— Я Эрин-Сян, я твой отец, здравствуй, Ута-Хаалга! — радостно он прокричал.
Узнал отца Ута-Хаалга, обнял его и сказал:
— Наш народ сидит под землей в огромной черной норе. Туда загнал его страшный мус-людоед. Каждый день он пожирает людей. Твою любимую мать мус-людоед сделал своей женой. У нее недавно родился сын, маленький мус. А Гегян-Герел мальчика там родила. Твой сын, мой братик родной, солнца еще не видал. Едем скорее наш народ выручать!
И они вчетвером поехали на восток. И вот у подножья горы увидели черный вход. Желтый мус этой пещерой владел. Целый народ в этой пещере сидел. Эрин-Сян воткнул у входа стальное несгибаемое копье и сказал:
— Ждите меня, я пойду один, если заржавеет мое копье, считайте, что я не вернусь.
И прыгнул в зияющий черный вход. Долго катился по склону, долго шел в темноте. И вот, наконец, кибитка. Вошел в нее богатырь... К нему бросился мальчик на тонких белых ногах. Ноги его были не толще, чем у саранчи. А живот у мальчика был величиной с быка.
— Мои отец, мой отец пришел!—этот мальчик вдруг закричал.
Вошла мать Эрин-Сяна, но не узнала его.
— Ээдже, дайте напиться,— попросил богатырь.
Взяла старуха кумыс — но не во что было налить.
— Возьми вон собачью чашку, в нее я тебе налью.
— Из собачьей чашки я никогда не пил! — ответил ей Эрин-Сян.— Вон на сундуке стоит сандаловая желтая пиала. Из нее я и буду пить!
— О нет, это священная пиала: из нее когда-то пил мой сын Эрин-Сян. Но ты на него чем-то похож. Ладно, пей.
И налили кумыс в желтую пиалу. Эрип-Сян выпил кумыс, но не весь: половину отдал своему младшему сыну.
Тут он увидел свою ятху и захотел поиграть. Старуха разрешила. Он коснулся струн. Ятха издала шестьдесят восемь мелодий счастья и сто восемь мелодий скорби. Звуки напоминали плач отставшего лебедя и крик подстреленной утки. В кибитку вбежала Гегян-Герел.
— Эздже, да ведь это играет наш Эрин-Сян, мой муж, ваш любимый сын,— закричала она. Увидев Эрин-Сяна, красавица подбежала к нему и стала его целовать.
— Как уничтожить желтого муса? — спросил богатырь.
Но ничего не смогла ответить Гегян-Герел. Только сказала:
— Его душа не в нем.
Тогда младший сын Эрин-Сяна тихо проговорил:
— Слушайте, я расскажу, как Муса убить. Есть у него и у бабушки сын, маленький мус. Бабушка, ты должна перестать этого сына кормить. Будет кричать и плакать маленький мус. И тогда людоед Шара-Кюринг спросит у вас: «Почему плачет мой сын?» Вы ответьте: «Он плачет, потому что хочет съесть верблюда, быка и жеребца». Тогда Шара-Кюринг скажет: «Дайте сыну все, что он хочет съесть!» А вы варите это мясо и кормите меня, пока я не окрепну, пока не встану на ноги. А ребенок снова будет плакать. Снова спросит Шара-Кюринг: «Почему плачет мой сын?» Вы ему ответьте: «Он плачет потому, что хочет соединить свою душу с вашей могучей душой». Шара-Кюринг будет говорить, где спрятана его душа, но все это будет ложь. Только на третий раз скажет правду жестокий мус.
Все сделали так, как посоветовал младший сын. И на третий раз Шара-Кюринг открыл, где хранится его душа.
— Моя душа в семи воробьях, воробьи под большим бугром. Если воробьев поймают, я буду болеть семь дней.
Эрин-Сян пошел к большому бугру. Срезал его мечом. Из-под земли выпорхнули семь воробьев. Шестерых Эрин-Сян поймал и убил. Но седьмой от него улетел. Тогда волшебный камень вытащил Эрин-Сян. И над землей засвистела, завыла буря-шурган. Только над своей ладонью оставил батыр место без снега и без дождя. Все живое, что было вокруг, полетело к нему на ладонь. Последним сел воробей. Эрин-Сян схватил его, положил под пятку в правый сапог и к людоеду пришел. А тот лежал злой и больной и, увидев богатыря, прорычал:
— Дни и ночи я жду тебя. Ну, негодяй, берегись!
И бросился на него. Долго они боролись, и начал мус побеждать. Вдруг пролетел воробей. Вспомнил батыр Эрин-Сян о воробье, который лежал у него в сапоге. И раздавил воробья. И тут же рухнул громадный мус-людоед. Когда он упал — протянулся мостом через три реки. Вспорол богатырь огромный его живот и оттуда вышло очень много людей.
Собрал Эрин-Сян весь свой улус и повел в родные края.
Он шел и думал: «А ведь маленький мус, сын людоеда, остался жив. Когда он вырастет, он обязательно к нам придет, чтобы всем отомстить. Надо вернуться. Надо его убить».