— Есть ли в табуне моего отца конь, достойный меня?
Но старший табунщик не ответил ему, а спросил:
— Кто ты такой, отвечай мне, кто твой отец?
— Знай же: Дамбин-Улан отныне имя мое. Отец мой — Довджи-Цаган-хан, который семь поколений не воевал.
— Время, видно, пришло хану великому воевать, потому и родился у хана сын-богатырь. В сиянии солнца пасется семь миллионов голов. Неужели я здесь не найдется коня для тебя?
И свистнул табунщик и крикнул табунщик, и семь миллионов голов растянулись в цепочку и побежали по тропке конь за конем. Дамбин-Улан осмотрел всех пробегавших коней, но не было среди них подходящего коня для него. Снова заплакал Дамбин-Улан и сказал:
— Не смог, за семь поколений не смог мой отец подготовить коня для меня!
Тогда ему старшин табунщик сказал:
— Есть за горами в долине еще один небольшой табун. На сочной траве пасется тысяча лучших коней. Во главе табуна стоит гнедой жеребец. Шерсть у него так коротка, что нельзя ущипнуть. Чуткие уши всегда стоят у него. Глаза, как ночные костры, горят у него. В том табуне ты и найдешь коня для себя.
Дамбин-Улан побежал к тому табуну. Широкие балки перешагивал в два шага, узкие балки перемахивал в один шаг. Высокие горы в двадцать шагов перелез. Видит: на лучшей траве в долине пасется табун. Мальчик сразу приметил стройного жеребца, черногубого гнедого красавца, охранявшего весь косяк. Поздоровался он с табунщиком и спросил:
— Есть ли в лучшем табуне моего отца конь, достойный меня?
— А кто ты такой? — табунщик спросил его,— кто твой отец?
— Дамбин-Улан — так люди зовут меня,— ответил батыр,— отец мой — великий Довджи-Цаган-хан, который семь поколений не воевал!
— Время, видно, пришло хану великому воевать. Вот почему у него родился сын-богатырь.
Свистнул табунщик в два пальца, и побежал табун, побежал мимо них по тропинке конь за конем. Внимательно Дамбин-Улан следил за каждым конем. Но не нашел и здесь богатырь коня для себя. Снова заплакал Дамбин-Улан и сказал:
— Нет, не сумел за семь поколений отец подготовить коня для меня!
Тогда старый табунщик сказал:
— Есть темно-гнедая кобыла у нас. Семь лет исполнилось этой кобыле сейчас. Очень короткая гладкая шерсть у нее. Каждый год второго апреля жеребится она. Но из лесу в этот момент выползает огромный змей. И жеребенка мигом съедает огромный змей. Сегодня кобыле жеребиться пришла пора. Сегодня кобыла к лесу ушла с утра.
И Дамбин-Улан к лесу скорей побежал. Широкие балки перешагивал в два шага, узкие балки перемахивал в один шаг. По следу кобылы на юго-восток идет. Видит по следу кобылы ползет огромный змей. Вырвал тяжелый тополь Дамбин-Улан. Обогнал он змея и стал терпеливо ждать. Змей поровнялся с ним, и ударил Дамбин-Улан тяжелым тополем змея но голове. И начал яростно змей гремящим хвостом хлестать. Увернулся Дамбин-Улан от ударов его хвоста. И снова его ударил, и змей, изогнувшись, затих. Разжег огромный костер Дамбин-Улан. Змея порубил на куски, а куски на костре спалил. И дальше по следу кобылы еще быстрей побежал. Видит: темно-гнедая кобыла на опушке стоит. Жеребенок жадно сосет добрую мать. Бросил Дамбин-Улан на жеребенка аркан и изо всех богатырских сил к себе его потащил. Но жеребенок пустился вскачь, пытаясь вырваться из петли, и Дамбин-Улана легко за собой поволок. Устоять попытался Дамбин-Улан — по пояс в землю зарылся он. Но жеребенок выдернул его из земли и опять за собой поволок. По плечи зарылся Дамбин-Улан и жеребенка сумел удержать. Тогда жеребенок гордо его спросил:
— Имеешь ли право ездить на мне, человек?
— Отец мой — великий хан Довджи-Цаган, который семь поколений не воевал,— отвечал богатырь.— Дамбин-Улан — так люди зовут меня. В трех табунах моего отца я искал коня. Но нигде достойного коня не нашел. И тогда мне старый табунщик сказал: «Есть темно-гнедая кобыла у нас. Семь лет исполнилось этой кобыле сейчас. Очень короткая гладкая шерсть у нее. Каждый год второго апреля жеребится она. Но из лесу в этот момент выползает огромный змей. И жеребенка мигом съедает огромный змей. Сегодня кобыле жеребиться пришла пора. Сегодня кобыла к лесу ушла с утра». По следу этой кобылы я побежал. Огромного змея тополем я убил. Тебя, жеребенок, от жадного змея спас.
— Если так, я буду тебе служить,— жеребенок сказал,— А пока отпусти меня. Я должен окрепнуть, материнского молока пососать.
Три дня жеребенок добрую мать сосал. На четвертый день стал он взрослым конем.
Вместе они вернулись домой.
— Пусть жеребенка зовут Давшурин-Хурдун-Хара,— сказал Довджи-хан.