Хотя некоторые люди могли имитировать этот слой желтого сияния, используя недобросовестные методы, они могли обмануть только глаза обычных людей, но не Сюэ Сяня.
Этот молодой монах у двери — он даже не пытался подделать свой кулон. Мало того, что его монеты не блестели, но и гравюры на меди почти полностью стерлись. Вероятно, он никогда в жизни не пользовался этой штукой.
Так как же этот мошенник выжил? Просто по его красивому лицу?
Сюэ Сянь усмехнулся. Он спокойно поставил коробку с едой и небрежно наложил простое заклинание сокрытия, превратив еду в обугленное деревянное бревно.
Он молча откинулся на спинку стула. В мгновение ока его стройное тело тоже превратилось в тонкий лист бумаги. За исключением того, что его бумажное тело имело гораздо более гладкие очертания, чем у Цзян Шинина, и с гораздо большим количеством деталей на лице, на котором также не было двух уродливых красных пятен на щеках.
Цзян Шинин, прикованный к полу и неспособный двигаться: «…»
Это показало, что кто-то, вероятно, был ублюдком, чистым ублюдком.*
3. Мусули сформулировал это так: «У этого зодиака в прошлой жизни, должно быть, была черепаха с мягким панцирем: он был чистым 王八蛋 (wang4 ba1 dan4; черепашье яйцо)». 王八蛋 — очень распространенное оскорбление, которое в языке имеет близкое значение к «мудак» или «кусок дерьма». В целом предложение довольно сложно перевести так, чтобы оно звучало так же гладко, как на китайском, поэтому я изменил его на другую. Хотя я старался.
Изящно созданная фигура бумажного человечка Сюэ Сяня легко соскользнула со стула на пол и приземлилась прямо рядом с Цзян Шинином. В мгновение ока Сюэ Сянь наложил еще одно заклинание на двух бумажных человечков, так что они казались клочком мха, цепляющимся за грязную землю. Эти двое, замаскированные среди руин комплекса, больше не могли быть видны.
Если бы это было всего полгода назад, Сюэ Сяню никогда бы не пришлось так далеко идти. Какой бы любопытный ублюдок ни ворвался в его дом, он бы отправил их прямо в могилу. Однако теперь у него не было выбора, кроме как опуститься и накладывать заклинания слой за слоем.
Ему только недавно удалось вылечиться от полного паралича до полупаралича. Каждое движение требовало непомерно больших усилий, а это бумажное тело могло направить только такое количество магии. То, что ему удалось продержаться так долго, было уже впечатляющим.
К счастью, появившийся сегодня монах был могущественен, как вышитая подушка: единственное, что ему нравилось, — это красивое личико.
Он предположил, что монах осмотрится, никого не найдет и уйдет, вернувшись туда, откуда пришел.
Молодой монах в белом сделал несколько шагов в главный двор и окинул взглядом место.
Изначально в лечебнице Цзянь было три основных комнаты, три крыла и медицинский сад с большой парадной дверью. Это был не маленький дом. Однако после большого пожара и трех лет заброшенности все можно было понять с первого взгляда…
Монах направился к западному крылу, неторопливо пробираясь сквозь завалы и обломки.
Когда он шагнул в комнату, его палец, спрятанный в складках рукава, невольно дернулся. Он рассеянно потрогал ребра медных монет на своем бедре, затем нахмурился и отпустил.
Цзян Шинин, скрытый под заклинанием мха, смотрел на сапоги монаха, боясь, что монах решит войти в комнату, чтобы посмотреть, и случайно наступит на его тело. Сюэ Сянь, напротив, был совершенно спокоен и не обращал внимания на монаха.
Как и предполагал Сюэ Сянь, ветхая хижина в западном крыле требовала лишь беглого взгляда. Монах даже не вошел внутрь: он просто постоял немного в дверях, затем двинулся дальше.
Сюэ Сянь подавил еще один смешок.
Но вскоре Сюэ Сянь перестал смеяться… монах вернулся!
На этот раз он держал в руке белую ткань. Судя по материалу и размеру конопли, это был кусок, сорванный с мантии самого монаха. С чистой белой тканью в одной руке и медным листом, который он нашел где-то в развалинах, в другой, он спокойно подошел к Сюэ Сяню. Затем, взмахнув мантией, он опустился на колени и поднял Сюэ Мха с земли.
Сюэ Сянь: «…»
Когда он сгреб его, его брови были явно морщинистыми. Если не ошибаться, это было проявлением легкого отвращения.
Сюэ Сянь: «…»
"Бля, этот лысый осел считает меня грязным!"
ЦЗЯН ШИНИН
--
Автору есть что сказать:
О, я забыл упомянуть, что в эти дни я смогу обновиться вечером с 20 до 21. Ежедневные обновления, поцелуй, поцелуй!
PS: Вчера кто-то спросил меня, имел ли я в виду любовный треугольник под словом «тоска». Хахахахаха, треугольника не будет.
Сверху Сюань Минь, внизу Сюэ Сянь, не поймите неправильно ~
[Благодарности людям, давшим баллы на JJWXC]
Было так приятно получить такой теплый прием в моей первой главе. Я буду работать усердно! Спасибо!
3. Бумажный человек
Могущественный Сюэ Сянь, южный повелитель драконов, властелин морей, который раньше мог пронзить небеса и потрясти землю одним движением пальца, теперь был побежден каким-то никчемным монахом, использовавшим только случайный кусок медь!
Заклинание мха сразу рассеялось после прикосновения монаха, и Сюэ Сянь и Цзян Шинин вернулись к своему первоначальному облику бумажного человечка. Монах скучающе посмотрел на два бумажных лица, затем сложил их и положил в мешочек на бедре.
Прежде чем Сюэ Сянь смог выпустить всю силу своей божественной ярости на лысого осла, его бесцеремонно затолкали в сумку монаха. Мешочек был плотно запечатан, у него не было выхода.
Если бы чистое разочарование могло убить человека, Сюэ Сянь умер бы 200 раз в этом мешочке. Он всегда был гордым существом: ему позволяли злить других, но другие ни при каких обстоятельствах не могли его разозлить. Конечно, это было несправедливо, но зачем быть справедливым, если такой цзузун, как он, мог добиться своего? Однако теперь он был слишком высокомерен и наткнулся на единственный железный гвоздь, который мог потопить весь его корабль.
Сюэ Сяня не волновало, почему монах появился здесь. Сам он поклялся отомстить этому монаху, своему новому врагу.
Сюэ Сянь никогда не был из тех, кто кланяется другим. Если бы только у него был нож — он бы без колебаний ударил этого монаха в бедро. Жаль, что он никогда не имел привычки носить с собой оружие.
Этот монах казался ледяным столбом, из тех, кто не любит показывать эмоции на лице, не говоря уже о том, чтобы говорить, — но его тело определенно было теплым. Тепло просачивалось сквозь тонкую мантию монаха в бумажное тело Сюэ Сяня.
Сюэ Бумажный, который через несколько мгновений почувствовал, что задохнулся: «…»
Раздражает!
Действительно, это раздражало. Для людей со слабым здоровьем слишком много тепла в суровую зиму может полностью деморализовать, и это особенно характерно для Сюэ Сяня, который был парализован в течение полугода. Его кровь не циркулировала должным образом, и его слабое тело не могло удерживать тепло. Вся зима была невыносимой. Просто от того, что на мгновение удерживал этот ледяной человек, тело Сюэ Сяня ослушалось его разума и начало чувствовать себя слишком комфортно и довольным, чтобы вообще беспокоиться о движении.