Молодой монах впился в него взглядом, а затем через мгновение спокойно ответил:
— Меня зовут в Дхарме Сюань Минь. Я монах-мошенник. У меня нет ни дома, ни храма.
Обычные монахи никогда не пытались скрыть свое происхождение: у них не было причин для этого. Восемьдесят или девяносто процентов монахов, которые утверждали, что у них нет храма или секты, использовали этот факт, чтобы обманом проникнуть в свою следующую трапезу. Другими словами, большинство из них были мошенниками.
Офицер цинично посмотрел на монаха. Затем с серьезным видом он еще раз потряс плакат с объявлением о розыске и приказал клерку поднести фонарь ближе, чтобы осветить лицо Сюань Миня.
В сумке Сюэ Сянь с ликованием слушал эту сцену. "Сам сунул свой нос в мои дела, и посмотри — теперь кто-то здесь, чтобы возиться с тобой! Вот что у тебя получилось!"
Несмотря на все его поиски, Сюэ Сянь не нашел в сумке ничего полезного. Там была только веточка персикового дерева, два кремня и еще один мешочек поменьше, внутри которого, казалось, была связка игл. В общем, ничего особенного. Сюэ Сянь осмотрел — он хотел воспользоваться отвлечением и ускользнуть.
Он был вполне уверен в своем побеге. С его навыками, если бы он решил, что не хочет, чтобы его заметили люди, то большинство людей определенно не смогли бы обнаружить его движения. Пока шиэ произнес речь, Сюэ Сянь растянулся на тонком листе бумаги и сделал мощный прыжок к щели в верхней части мешочка.
Но как только он высунул голову, он обнаружил, что погружается во тьму…
У этого проклятого лысого осла хватило наглости кончиком пальца засунуть бумажную голову Сюэ Сяня обратно в сумку!
Сюэ Сянь: «…»
Сюань Минь: «…»
Как только Сюэ Сянь подумал, что он вот-вот взорвется от разочарования, Шие закончил сравнивать монаха с плакатом. Нахмурившись, он покачал головой.
— Это не он…
— Не он? — стражники за его спиной вытянули шеи, пытаясь взглянуть на плакат.
— Возраст неподходящий, слишком большая разница, — сказал Шие*. — Он тоже не так похож на картинку… Издалека могло быть сходство, но как только вы подносите фонарь, он слишком молод. Мы ищем могущественного верховного жреца,* и этот шифу… "
Shiye师爷 (shi1 ye2) Буквально «главный дедушка», это титул государственного чиновника. Шие является главой ямена и занимается юридическими, финансовыми и бюрократическими вопросами своей области. Что касается Лю Шие из уезда Нинъян, то он является бюрократом уездного уровня, поэтому его можно назвать чиновником округа.
* Мусули использовал здесь 高僧 (gao1 seng1), что буквально означает «первосвященник / монах».
Шие многозначительно посмотрел на бедро Сюань Миня, отметив тускло-серый цвет кулона из медной монеты. Хотя он ничего не сказал, выражение его лица было ясным — с таким невзрачным кулоном этот монах определенно был настолько зеленым, насколько мог. Первосвященник? Будто!
Какой очевидный мошенник! Любой мог видеть его насквозь.
Изучив кулон, выражение лица шиэ приобрело снисходительный оттенок. Он махнул рукой Сюань Миню и сказал:
— Хорошо, юный шифу, теперь можешь идти.
Сюань Минь ушел, не сказав ни слова, сметая последовательность событий так же легко, как можно вытащить упавший лист из рукава. Он был невозмутим.
Но сделав всего пару шагов, он остановился и беспечно оглянулся на шие. Он спокойно сказал:
— Тебе осталось недолго жить.
В сумке Сюэ Сянь начал дрожать от волнения, чуть не разорвав себя от радости."…" Как здорово! Ему даже не пришлось пошевелить пальцем — этот лысый осел только что подписал свой смертный приговор!
Но когда он упал, он случайно ударился чем-то сбоку от бедренной кости Сюань Миня, и в его голове раздался звук вэн, как будто кто-то позвонил в огромный колокол внутри его черепа.
4. Бумажный человек (IV)
Оцепеневший от яростной атаки ледяного человека, Сюэ Сянь упал обратно в сумку. Странный удар по голове заставил его потерять всякое представление о том, где он находится.
После некоторого отдыха он снова начал карабкаться вокруг сумки Сюань Миня и, наконец, вернулся туда, где был, когда его ударили. Опираясь на грубую ткань из конопли, он снова попытался удариться головой о эту штуку, но на этот раз реакции не последовало.
— Это было связано с иглой, которую я вонзил в него? — Сюэ Сянь пробормотал себе под нос, затем пошел за иглой и попытался снова.
— А… чем ты меня колешь? — раздался приглушенный голос Цзян Шинина. — Что ты собираешься делать сейчас?
Что-то произошло с Сюэ Сянем. Он спросил: — Как ты можешь говорить?
Цзян Шинин об этом не подумал. Теперь он тоже был в шоке.
Правильно: он уже израсходовал все свое время на сегодня. Он не должен был двигаться или говорить. Почему он вдруг снова заговорил?
Было ли это связано со странным стуком в колокол, который только что прозвучал? Нет… даже до этого Цзян Шинин уже говорил, но они двое просто не осознавали, что что-то не так.
Или… у этого лысого осла действительно был какой-то интересный волшебный предмет? Когда Сюэ Сянь подумал об этом, ему стало любопытно. Не говоря ни слова, он снова воткнул иглу в бок Сюань Миня.
Сюань Минь, который собирался уходить: «…»
Сюэ Сянь, вероятно, был первым человеком в истории, который так нагло вел себя с человеком, держащим его в плену. С ним нужно было считаться.
Монах нахмурился и достал озорного бумажного человечка из сумки. Хотя Сюэ Сянь кувыркался повсюду, его форма оставалась свернутой, и для всех остальных он выглядел как обычный лист бумаги — размером с букву — ни в чем не бывало.
Сюань Минь ущипнул бумажного человечка за голову, пытаясь оторвать от него серебряную иглу.
Но игла прилипла к бумаге и не сдвинулась с места.
Сюань минь посмотрел на бумажника и сказал: — Отпусти.
Клерки: «…»
Что было не так с этим монахом-мошенником? Что за шоу он ставил сейчас?
Лю-Шие, все еще не оправившийся от этого заявления: «Недолго осталось жить», наконец, пришел в себя. В ярости он указал на Сюань Миня и закричал:
— Ты никчемный мошенник-монах! Ты выглядишь чертовски подозрительно, и твое происхождение тоже неизвестно. Даже если ты не преступник на плакате, я все равно могу арестовать тебя и пытать. Пока ты не расскажешь мне все до последней детали о том, откуда ты пришел и что делаешь!¹ Все это будет законно!² Я был достаточно любезен, чтобы больше не беспокоить тебя, и я не возражал, что ты даже не будешь благодарен за это, но чтобы ты проклял меня?! Арестуй его!
1. Здесь Мусули использует следующую фразу: «пока ты не расскажешь мне обо всех восьми предыдущих поколениях твоих предков». Это было слишком неуклюже, поэтому я выбрал более буквальную формулировку.
2. Действительно, это было бы законно. Ни полиция, ни тюрьмы нас не защищают, нигде в мире. Узнайте больше о полиции и отмене тюрем, а также об альтернативных формах правосудия здесь. (Это шутка, поскольку очевидно, что бюрократы династии Сун не могут быть действительно приближены к принципиально белым сторонникам превосходства и колониальным институтам, которые являются современными системами правосудия по всему миру. Однако отмена смертной казни является важной концепцией и включает в себя подходы к правосудию, которые не являются карательными; который каждый должен проверить и задуматься!)