Он услышал смех, пока эта мысль все еще крутилась в его голове.
Им нужно сделать что-нибудь важное и полезное.
Его рука, державшая носилки, невольно дернулась. Павек взглянул ей в лицо. Ее глаза были закрыты, ничего на ее лице не шевелилось. Губы не шевелились, но он был уверен, что это Телами говорила с ним при помощи Пути.
Конечно это я, Просто-Павек. Ты уже принял решение?
— Какое решение? — сказал он вслух, его товарищи удивленно взглянули на него.
О своем будушем. Лев сделал тебе очень привлекательное предложение. Я знаю; однажды, много лет назад, я приняла его. Хаману не смог бы править тысячу лет, если бы все его фавориты были как Элабон Экриссар.
Слова Телами прижались к сознанию Павека; он не мог принять их.
Его жизнь подчинялась нескольким предположениям. То, что сказала Телами, на самом деле не угрожала этих предположениям. Где-то глубоко внутри себя он понимал, что Урик не выживет, если Король Хаману не будет так же мудр, как и жесток, и если все темплары, как один, будут развращенными хищниками. Но она проложила дорогу между этими предположениями, а он не был готов идти по ней.
Тогда ты остаешься в Квирайте.
Она по прежнему читала его мысли. Он изо всех сил потряс головой, чтобы избавиться от нее, и опять на него обрушились удивленные взгляды.
Человек заслужил право на личную жизнь!
Смех, а потом: Ты не уверен, не так ли? Урик — твой дом.
Его дом. Он вспомнил, что чувствовал, когда стоял рядом с Домом Экриссара и его руки были прижаты к оштукатуренным стенам дома. Каши, конечно: ее страдания, ее желания и еще больше, чем это — внезапно возникшая сила Урика, кипящая жизнью и страстью, как глаза Короля-Льва.
Сущность древнего города. Страж.
На миг удивился даже незримо слушавший его мысли соглядатай. Оказывается было что-то такое, чего Телами не знала.
Много, много чего я не знаю. Я не знаю, к примеру, что произошло с алхимиком-халфлингом. А ты?
Он тоже не знал. Хотя хорошо помнил лицо со шрамом и наполненные ненавистью глаза. В маленькой армии Экриссара были полуэльфы, но не было халфлингов, да и сам Экриссар был один, когда Хаману нашел его. Возможно Король-Лев поглотил и воспоминания Экриссара, когда проглотил его жизненную сущность. Возможно проблема уже решена с обычной королевской основательностью.
Не уверена. Лев не замечает травы, пока она не вырастает достаточно, чтобы колоть ему в глаза.
— Я должен вернуться обратно-
Еще больше удивленных взглядов и сознание, что деревья из рощи Телами уже совсем недалеко.
Это и есть твое решение?
Мое решение? Павек сам спросил себя. Готов ли он повернуться спиной к Квирайту? К Акашии, которая, прошлой ночью, не сказав ни слова, просила его остаться. К Руари-?
И кто будет охранять его, если ты будешь не здесь? Может быть Квирайт тоже твой дом?
— Я не знаю, — прошипел Павек, а его ноги уже шли по зеленой траве рощи Телами.
Он покачнулся и чуть не упал, когда процессия неожиданно остановилась. Склонив голову в сторону, он поглядел через головы перед собой и увидел тонкую, жилистую руку и буйную копну темных волос, преградившую им путь.
Звайн, подумал он со стыдом и раскаянием, и Телами повторила его мысль. Они абсолютно забыли о своем пленнике, плохо воспитанном, преданном и потерявшемся сироте, смерть родителей которого привела к таким последствиям. И особенно Акашия, которая была во главе колонны. Павек представил себе взгляды, которыми обменялись она со Звайном прежде, чем парень убежал. С опозданием он заметил, что рубашка Звайна превратилась в лохмотья.
Не очень-то приятно было быть здесь вчера.
Процессия пошла дальше — но без Павека.
Он даже не мог себе представить, на что роща была похожа вчера, когда Телами и Экриссар сражались ночными кошмарами под темным небом. Когда Телами с извинениями — или так показалось — предложила ему взглянуть на маленький кусочек этого ужаса, он повернулся спиной к погребальной процессии.
— Он же только мальчик! Ребенок. — Он пошел назад, к деревне, не обращая внимание на кусты, обвившиеся вокруг его ног. Потом резко обернулся. — Все стояли и смотрели. Что он мог сделать? Как он мог вырасти другим? Какую ошибку он сделал, что мы все так осудили его. Маски не взяли его. Оелус не взял его. Я бросил его. Так что Экриссар подобрал его, лгал ему, предал его и не один раз. Кто сделал ошибки? Мы даже не пришли сюда сказать ему, кто победил…
Теперь Павек мог видеть всех, от Акашии во главе процессии до друида, который занял его место рядом с носилками. Ни один из них не ответил на его вопросы и не встретился с ним глазами. Никто, кроме Руари, который, как внезапно понял Павек, не имел никаких причин виновато отводить глаза и наоборот, имел много причин сердито смотреть на него.
Потом подняла голову Акашия. — Павек, вернись. Пойдем с нами до бассейна. Ты один из нас. Ты теперь друид. Не уходи, пожалуйста!
Но он именно это и сделал, повернулся и побежал к норе, в которой накануне нашел мальчика.
Звайн был именно там, сидел на траве и внимательно разглядывал свои пальцы.
— Убирайся.
— Прошу прощения, Звайн. Я только желто-мундирный регулятор третьего ранга и не умею красиво говорить. Прошу прощения, что оставил тебя здесь одного вчера. Мне очень жаль, что твоя мать умерла. Должно быть ты любил ее, а она любила тебя — поэтому ты не такой уж плохой, Звайн. Ты не заслужил ничего из этого. Я прошу прощения за все это.
Мальчик сорвал травинку и разорвал ее на куски.
Павек опустился на колени рядом с ним. На спине и на руках Звайна были отвратительные царапины, которые соответствовали дырам на его рубашке. Павек очень аккуратно обнял мальчишку своей рукой и привлек его ближе к себе.
— Прошу прощения. Никто не может забрать обратно то, что с тобой произошло, или лишить тебя воспоминаний об этом. Но мы можем сделать так, чтобы все изменилось к лучшему. Я обещаю тебе это. Весь Атхас изменяется. И мы сможем изменить его к лучшему. Здесь или в Урике. Вместе.
Звайн подул на травинку и та улетела, потом вздохнул и бросился в объятия Павека. Долгое время они молчали. Павек почувствовал, как Телами смотрит на него от деревьев, она стала частью своей рощи, навеки.
— Куда бы ты хотел идти? — спросил он, когда его колени наконец одеревенели. — Хочешь остаться здесь или идти в Урик?
— Прямо здесь? — Звайн с ужасом поднял свою голову. — Здесь все глазеет на меня.
Павек подумал о Телами, обо всем остально и усмехнулся сам над собой. — Не прямо здесь. В Квирайте, с друидами.
— Акашия ненавидит меня.
На это у него не было простого ответа. — Акашия не единственный друид в Квирайте. Я буду с тобой и — судьба прости меня за эти слова — Руари.
— Ру сказал, что он научит меня всему, что знают эльфы и покажет мне своих кивитов…
Своим внутренним зрением Павек увидел их обоих, Руари и Звайна, как они дурачатся с эльфами или играют с кивитами, образы были приятны и ласкали его сердце.
— Мы останемся здесь, по меньшей мере ненадолго. Потом я должен побывать в Урике — мне надо найти халфлинга-алхимика — и-
— Какзим. Его зовут Какзим. Он и Экриссар поссорились, и он вернулся обратно в лес.
Павек взъерошил темные, курчавые волосы. — Ты пойдешь со мной. Посмотрим, может быть мне понадобится твоя помощь.
Звайн улыбнулся, потом зарылся лицом в его рубашке и обнял его изо всех сил.
Ты провел великолепную гонку, всю дорогу от начала до конца. Ты хорошо сыграл свой гамбит; ты выиграл, Просто-Павек. Позаботься о себе самом, теперь, когда гонка окончена. Позаботься и о нем и о всех остальных. Позаботься о моей роще; я даю ее тебе. Научись быть свободным, прежде, чем вернешься в город.