— Нет, теперь все куда серьезнее. Они его так ненавидят, что просто убить готовы. Попытаешься его предупредить, ладно?
— Симон говорит, его уже столько раз предупреждали.
— Сходи к нему, Даниил. Я хотел сам… но сейчас уже поздно. Может, мы ошибаемся? Может, он и вправду тот вождь, которого мы ждем? Да, и про праздник не забудь, — Иоиль распрямил плечи, протянул другу обе руки. — Така будет тебя искать.
Взявшись за руки, друзья повторили условный знак:
— За Божью победу.
Иоиль надвинул капюшон, вышел в ночь и темноту.
Все, это конец, не отводил глаз от закрытой двери Даниил. Конец всему их труду, их надежде. Кто знает, может быть, желанный день вообще никогда не наступит.
Глава 21
— Как хорошо, что ты пришел, Даниил. Думаешь, Иисус об этом не знает?
Даниил с раздражением взглянул на Симона. Он прошагал весь путь из селения, притащился в город после долгого дня работы, дважды проливной дождь не оставлял на нем сухой нитки, теперь холод пробирает до костей, а ночной туман не дает одежде высохнуть.
Пробился сквозь густую толпу, заполонившую садик, и вот он уже у дверей, а ему не дают поговорить с Иисусом. Учитель, они сказали, беседует с важными господами, которые пришли, чтобы его повидать, из самого Иерусалима. А Симон просто отмахнулся от предупреждения, будто Даниил толкует о сущих пустяках.
— Прости меня, Даниил, — Симон понял, что не на шутку обидел молодого друга. — Мы тоже беспокоимся. Эти священники из Иудеи… они ему уже три дня ни минуты покоя не дают. Изображают почтение, а на самом деле просто хотят заманить в ловушку, обвинить в богохульстве, надеются, вдруг он чего такое скажет[76]. Мы все уже на пределе.
— А зачем он тут остается, если знает об опасности? Почему не спрячется, пока не наберет побольше сторонников?
— Понимаешь, люди в нем нуждаются. Приходи в другой раз, Даниил, я сейчас просто не могу с тобой разговаривать.
Дверь захлопнулась, Даниил снова оказался в переполненном людьми садике. Как же хочется повидать Иисуса. Предупредить об опасности… нет, это только предлог, просто ему ужасно надо с ним поговорить, увидеть его на минутку, одно слово, жест вновь дадут силы жить.
Как долго он тут ждет, несчастный, всеми забытый. Андрей подошел к дверям, поглядел на сгрудившуюся толпу, сказал:
— Не стоит больше ждать. Учитель устал. Он сегодня уже ни с кем не будет разговаривать.
По садику пронесся жалобный стон. Наконец, один за другим, больные, хромые и увечные поверили, что Андрей их не обманывает, и потащились к дороге. Кое-кто улегся прямо на сырую землю, этим, видно, вовсе некуда идти. Тут дверь снова открылась, Андрей, Симон и Иисус вышли в сад. Шли медленно, когда кто-то попадался на пути, Иисус заговаривал ласково, с жалостью касался плеча. Но двое учеников настойчиво подталкивали его к наружной лестнице, ведущей на чердак, где учитель обычно устраивался на ночь. Стояли и ждали, покуда Иисус заберется наверх, зажжет маленькую лампадку, закроет за собой дверь.
Теперь в саду царит темнота. Стоило ученикам скрыться в доме, Даниил пробрался поближе к лестнице. Нет, не может он сегодня так вот просто уйти.
Он знал, что двигается бесшумно, но дверь над головой вдруг отворилась.
— Кто здесь? — Иисус поднял лампадку над головой.
Даниил не осмелился ответить, почти не понимая, что делает, вступил в крошечный круг света, встал так, чтобы видно было его лицо.
— Поднимайся сюда, друг мой, — раздался ласковый голос.
Чистенькая каморка наверху почти пуста. Циновка, на которой обычно спит Иисус, все еще скатана.
— Садись, — указал Иисус и сам уселся на насыпной земляной пол. — Что с тобой? Почему ты так взволнован?
— Я пришел предупредить тебя, — начал Даниил с возложенной на него миссии. — Иоиль говорит — ты в опасности. Просил передать — они в синагоге против тебя, боится даже, что тебя попытаются убить.
— Спасибо тебе, — печально ответил Иисус. — Тебе и Иоилю. А теперь расскажи, что с тобой.
Учителю давно пора отдыхать, подсказывала совесть, он сгорал со стыда, но молчать больше нет сил.
— Я не понимаю, куда идти. Все кончено. Все, ради чего я жил, за что боролся.
— А ради чего ты жил?
— Ради одной только цели. Свободы моего народа. И мести за отца.
— Это две цели, а не одна.
— Они всегда вместе. Один удар — все, что надо для свободы и мести.
— Ты уверен?
У Даниила перехватило горло — он пришел сюда за советом, к чему все эти вопросы?