– Я… Ничего не помню. Даже, как украла часы. Я была уверена, что они мамины.
– Хорошо, найти человека не составит труда. Скажите, Нелли, вы чем-то еще потрясены? Или мне кажется?
Я в очередной раз помассировала веки, после вчерашних слез в глаза будто насыпали песка. Камень на груди вновь потеплел. Я сняла амулет и положила его на стол.
– Да, есть кое-что. Вчера после чтения дневника я уснула, а вечером обнаружила пепел на столе. Но плохая новость не в том, что я испугалась. Марк не поверил мне. Он передал через Марину этот амулет. После того, как я взяла его в руки, пепел исчез, а камень стал теплым. Как это объяснить?
Борис Глебович наклонился над камнем, изучая его карманной лупой. Потом передал ее мне и пододвинул амулет.
– Обратите внимание.
Я осмотрела блестящую грань камня, указанную ногтем профессора, через увеличительное стекло и разглядела крошечную молнию. Невооруженным глазом она едва была заметна.
– Такая же молния есть на часах! – воскликнула я. – Вы были правы, когда сказали о родовой символике.
– Надо бы провести экспертизу на ваших часах, чтобы узнать, когда они созданы. Жаль, что времени остается мало. Ну, ничего, займемся этим вопросом после практики. Что касается амулета, он, без сомнений, сделан недавно.
– Значит, Марк продолжает поколение часовых мастеров? – спросила я, поддавшись нечаянному озарению.
– Вполне возможно, – согласился Борис Глебович, – но есть вероятность совпадения или подражания. Рунами пользуются многие люди, увлекающиеся мистикой. Пока продолжайте делать вид, что ничего не заподозрили. Так будет безопаснее. Про Марка я тоже наведу справки. Сдается мне, что он неспроста зацепился за вас. Забыл спросить, вы приняли решение о базе практики? Скоро первая группа отбывает в Херсонес.
– Я решила ехать в Казань. Можете включать меня в список.
Что ж, отлично, – обрадовался профессор. – Благодаря тетради, мы сделаем точный запрос в Вологодский архив. Постараемся поднять дело о расстреле семьи в Медном камне.
Я поднялась и сделала шаг в сторону двери, как вдруг в памяти всплыл один вопрос, которого мы так и не коснулись в беседе.
– Борис Глебович, почему видения продолжились? В часах иссякла энергия? Или Марк хотел меня напугать, доказывая, что лишь он способен помочь?
– Нам многое предстоит обсудить, Нелли. Без дополнительной информации о людях мы так и будем топтаться на месте. Собирайтесь в поездку.
Когда я вышла от профессора, в моей голове отчетливо прозвучал голос отца, и я споткнулась на пороге. Зачем я вспомнила ту фразу? Папа столкнулся, как и друг профессора, с видениями. «Когда темнеет, я слышу плеск волн… Мама зовет меня…». Черт, все тело искололи мурашки. Мой отец слышал голоса черных вод. Медь, спрятанная в шкафу, годами накапливала мою обиду и злость и, в конце концов, стала ядовитой, как часы из коллекции Олега. Я, сама того не зная, погубила родного человека.
– Нель, признайся, ты обиделась на меня? – пыталась выяснить Маринка причину моей необоснованной смены базы практики. – Так и скажи: «да, я на тебя зла и поэтому несу свою обиженную задницу на другой край страны». Должен же быть весомый повод, чтобы ты променяла море на эту проклятую Казань!
– Марин, дело не в тебе. Я сменила базу по личным причинам. Пойми, так было нужно.
– Что-то случилось? – опешила подруга. – Расскажи, я не могу уехать, не будучи уверенной, что ты в порядке!
Я схватилась за голову. Ну почему мне приходится постоянно сочинять небылицы, чтобы не выдать свою тайну! С одной стороны я доверяла Маринке, но с другой переживала, что Марк прознает о помощи профессора.
– Хорошо, только присядь, – я многозначительно помолчала, выкраивая время для правдоподобной импровизации. – Мне удалось выяснить, что моя мама перед исчезновением уехала в город, находящийся в тридцати километрах от Казани. Я хочу пообщаться с ее знакомой, к которой она спешила на встречу. Вероятно, что она последняя, кто видел маму. В тот день, когда меня отвлек Борис Глебович, я как раз обсуждала с ним смену базы. Он обещал отпустить меня.
– А с той женщиной из магазина ты встречалась? – спросила Маринка. Cердце екнуло. Я не говорила подруге, какие разочарование и боль мне пришлось пережить, не говорила об убийстве. И сейчас я тоже предпочла промолчать.
– Я приехала к назначенному часу, но никого не оказалась дома, подождала полчаса и поехала назад. На зачет опоздала… А про знакомую, что живет недалеко от Казани, я узнала из маминой записной книжки. Номер не смогла разобрать, он почти стерся, зато есть адрес.