***
Когда бал Изана с дядькой Суром прибыли в удел Харина, весь тамошний народ готовился, чтобы зимой вовремя встретить и поразить волков, обескровить их племя на несколько лет. Место для будущего боя готовили все лето и осень. Понятно было, что звери непременно придут и приведут родичей, даже если в этот год в лесу будет дичи в достатке.
Из старого грам-города, оставленного людьми много поколений назад, устроили ловушку-загон. Заделали и обновили заграду, снесли остатки строений, высоко на сторожевых деревах сплели гнезда на всякий случай, подведя к ним с земли удобные лестницы. Заранее связали и утвердили на заграде тяжелые заплоты на подпорах, чтобы в нужный миг мгновенно перекрыть оба выхода из городища. Невдалеке собрали походный стан для охотников, укрепили колючим валом, завезли припасы. Охотники, кроме сторожей, много дней загодя сядут в стане и будут сидеть, не выходя и не показываясь до самого решительного часа. Ради тишины — без собак. Все семейства рода Харина выделили коз и свиней, чтобы прикормить зверя. А для охотников заготовили свежие кожухи, обувь козлиной кожи да мерзкую мазь из козьего помета, чтобы отбить человечий запах. Дядька Сур кривился:
— Что у них тут, пижма не растет? И как жены их в постель пустят после той мази? Не-ет, наше-то дело — девицу чаровать, такая мазь не подойдет!
Достал из своей поклажи сухой полыни да пижмы, добавил дубовой коры, заварил крепкий настой с горьким и терпким запахом.
— Вот, воин, одежду, в которой пойдешь на волков, замочи с этим на пару дней, затем высуши, но не на ветру, и отложи в отдельный мешок. Не надевай до времени! И самого тебя так-то вымочим прямо перед делом. И пить будешь только этот настой, для того разбавим его пожиже…
Старый вождь бал Харин, заметив как-то Изану за приготовлениями, подошел справиться о здоровье отца и о новостях в уделе. Одобрительно сопел, глядя на труды Изаны.
— Знаю что ты хочешь добыть здесь, Изана. Что ж, дело молодое! Богатырствуй, коли Вышние позволят. Помогу тебе с этим. Мужам скажу, чтобы вожака для тебя оставили. Только учти, в этот раз вожак будет непростой. С ним надо обойтись особенно! Никакой меди! Биться надо честно, по старине. Да твой бал Сур знает все это, его расспроси… Пришлю тебе кинжал медвежьей кости. Всех благ, юноша!
— Мое почтение, высокородный! Не подведу!
— Не иначе, гнев Хозяина волков хочет на чужого человека перевести! Сам-то в том году что ж не бился по старине? — думал Изана, глядя вслед, но тут же оборвал непочтительные мысли.
***
Метель свистит в ночи, заметает следы, ничего не видать. Это помощь предков! Однако, не так уж и холодно. Изана уже целый пяток провел, лежа на заграде городища возле воротного проема. Завернулся в двойную оленью доху, в ногах грелка, чтобы не закоченеть перед боем. У его товарища нет грелки, он из простых. Вместе они должны распустить веревки и обрушить вниз заплот, закрыть выход из грама, как только стая втянется внутрь, к привязанным козам и свиньям. Заранее по заграде набросаны ивовые плетни, чтобы удобно было ходить по верху по всему кругу городских стен. Разложены метательные дротики, начисто отмытые от человечьего запаха. Когда волки будут заперты, охотники из стана поднимутся на заграду снаружи, и начнется бойня.
За день перед тем дядька Сур готовил Изану. Чтобы отбить запах и размягчить мышцы вымачивал его долго в яме, наполненной горячим горьким настоем. Сур сам выкопал яму, обмазал глиной, хорошенько обжег изнутри и приготовил крышку с отверстием для головы. Все время подтаскивал и бросал в воду каленые валунцы, чтобы не остыла, да поправлял на Изане шапку. Изана к концу совершенно разомлел, в полусне поднимал красное лицо от затоптанного снега к серому зимнему небу, с наслаждением ловя снежинки.
По распаренной коже отлично легли охранные знаки, белые и красно-коричневые — месяца на полтора останутся, если не стараться оттирать.
— Как у батюшки! — приговаривал Сур, выводя трилистник на лбу Изаны — а если летом было бы дело, так сплошь все лицо зазеленить пришлось бы!
Закончив роспись, дядька, держа шапку, полную оберегов на шнурках, приговаривал:
— Каждый клык тут мне знаком, каждый коготь — все проверенные, без дураков!
Привязал обереги повыше всех суставов, за ушами, на лоб и затылок, на живот и бедра. Осталась все еще большая связка защиты — ее просто повесил Изане на шею, чтоб свисала на грудь и на спину.
— Ничего, не натрет!
Уже перед самым выходом, Сур, приматывая к его предплечьям поверх шерстяной рубахи плоские оленьи ребра, повторял учение: