Александр молча курил, не отрывая от нее взгляда. Татьяна старалась спрятать от него глаза. Хоть бы не увидел, что в них! Она вымученно улыбнулась.
– Ты поедешь в Молотов?
– Да.
– Прекрасно, – не колеблясь констатировал Александр. – Таня, независимо от того, удастся мне что-то выяснить о Паше, ты должна, обязана ехать. Пойми, твоему деду повезло. Большинство людей не смогут эвакуироваться.
– Мои родители считают, что в городе безопаснее. Поэтому в Ленинград со всей округи стекаются люди. Боятся оставаться в деревнях, – со спокойной уверенностью объяснила Татьяна.
– Сейчас во всей стране нет безопасных мест, – пожал плечами Александр.
– Осторожнее, – тихо предупредила она.
Он подался к ней, и Татьяна вскинула на него молящие глаза.
– Что? – прошептала она, но прежде чем он успел ответить, откуда ни возьмись появился Дмитрий.
– Привет, – бросил он хмурясь. – Что ты здесь делаешь?
– Пришла повидаться, – поспешно заверила она.
– А я курю, – вставил Александр.
– Очень приятно видеть тебя. Я тронут, – улыбнулся Дмитрий, обнимая ее за плечи. – Давай я провожу тебя домой. Хочешь куда-нибудь пойти? Погода хорошая.
– До встречи, Таня, – окликнул Александр.
Татьяна боролась с истерикой.
Немного подумав, Александр отправился к полковнику Степанову. Он служил под его началом во время финской кампании, когда полковник был еще майором, а сам Александр – лейтенантом. С тех пор у Степанова была возможность получить более высокую должность, но он предпочел остаться главой Ленинградского гарнизона.
Полковник отличался высокими ростом, худобой и исключительной выправкой. Голубые глаза оставались печальными, даже когда он улыбнулся Александру.
– Здравия желаю, товарищ полковник, – приветствовал Александр, отдав честь.
– Здравствуй, старший лейтенант, – кивнул тот, выходя из-за письменного стола.
Они обменялись рукопожатием, и полковник вновь уселся.
– Как дела?
– Прекрасно, товарищ полковник.
– Все в порядке? Майор Орлов не обижает?
– Нет, товарищ полковник, спасибо.
– Чем могу помочь?
Александр неловко откашлялся:
– Хотел бы узнать кое-что.
– Что именно?
– Ополченцы, товарищ полковник, что будет с ними?
– По-моему, вам это лучше известно, старший лейтенант Белов. Вы их обучали.
– Я имею в виду под Лугой.
– Что ж, им пришлось вступить в бой, – вздохнул полковник, покачивая головой. – Положение в Новгороде сам знаешь какое. Ни гранат, ни винтовок не хватает. Они кидаются камнями в танки. А зачем тебе все это?
– Пытаюсь найти семнадцатилетнего мальчишку, которого родители отправили в лагерь, недалеко от Толмачева. Там не работают телефоны, и его семья в панике. Его зовут Павел Метанов. Лагерь в деревне Доготино.
Полковник молча постоял, изучая Александра, и наконец сказал:
– Вернись к своим обязанностям. Посмотрю, что удастся узнать. Но ничего не обещаю.
– Спасибо, товарищ полковник.
Александр снова отдал честь, повернулся и вышел.
Вечером Дмитрий заглянул в помещение, где жил Александр с еще тремя офицерами. Они играли в карты. В воздухе висел сизоватый табачный дым. Тасовавший колоду Александр едва взглянул на него. Дмитрий присел на корточки рядом с его стулом.
– Почему не отдаете честь, Черненко? – прикрикнул лейтенант Анатолий Маразов, не поднимая головы.
Дмитрий встал и отдал честь:
– Здравия желаю товарищи офицеры!
– Вольно, рядовой.
– Что с тобой, Дима?
– Ничего особенного, – тихо ответил тот, снова присаживаясь на корточки. – Мы не можем поговорить?
– Говори прямо здесь. Все в порядке?
– Лучше некуда. Говорят, мы остаемся в тылу.
– Не в тылу, мы остаемся защищать Ленинград, – поправил Маразов.
– Финны считают себя в состоянии войны с нами, – презрительно бросил Дмитрий. – Если они сталкнутся с немцами, нам конец. Можно сразу поднимать руки.
– Ничего не скажешь, воинственный дух, – покачал головой Маразов. – Вот так солдат!
– Маразов прав, Дима, и я удивлен твоей позицией. Откровенно говоря, на тебя не похоже, – чуть раздраженно бросил Александр.
Дмитрий лукаво улыбнулся:
– Это немного не то, на что мы надеялись, идя в армию, верно, Саша?
Александр не ответил.
– Я имею в виду войну, – добавил Дмитрий.
– Да, война – это не то, на что мы надеялись. Да и все остальные тоже, не находишь? Например, ты…
– О, тут ты прав. Но у меня был куда более скудный выбор, чем у тебя.