– Я не сомневалась, что все этим и закончится! – она не ответила на его вопрос… – Твое затворничество! Так всегда и бывает с теми, кто отказывается от личной жизни. Рано или поздно они бросаются на первого попавшегося человека…
– Давай будем считать, что я этого не слышал! – сказал Вадим.
Он внезапно понял, что все, что может ему сказать сейчас мать, не имеет ни малейшего значения.
– Киса не первый попавшийся человек, – добавил он все же. – Я давно ее знаю.
– Киса! – фыркнула мать. – Почему же тогда я ее не знаю?!
«Потому что, мама, ты вообще очень мало знаешь о моей жизни, и это совершенно нормально», – мог бы сказать Иволгин, но не сказал. Он решил подождать, когда мать успокоится. Потом он их непременно познакомит, и она все со временем поймет и смирится. Он очень на это надеялся.
Домовой вышел, вдохнул морозный воздух улицы. Сердце кольнула жалость – он хорошо представлял себе, какой удар нанес матери.
– Первый блин комом! – сказала она, когда Наташа уехала. Она, очевидно, надеялась, что уж второй-то блин получится таким, каким надо. Наташа обмолвилась о проекте Курбатова, и Гертруда Яковлевна теперь жила в ожидании повторного визита невестки.
Вадим не сомневался, что даже приведи он в дом королеву красоты с двумя университетскими дипломами – мама все равно будет недовольна.
Он объяснил ситуацию Кисе, которая поинтересовалась, отчего это он так наморщил лоб, словно решает невесть какую сложную задачу. Вместе посмеялись над честолюбивыми планами Гертруды Яковлевны.
Киса была в какой-то смешной рыжей шубке, которая делала ее похожей на лису. Вадим ей так и сказал:
– Ты теперь не Киса, ты теперь лиса Алиса!
Киса взяла его под руку.
– Пошли, Базилио, найдем какого-нибудь Буратинку, которого можно кинуть на пять золотых.
– Ах, что за слог! – возмутился он. – Неужели ты думаешь, что я, как кавалер, не захватил с собой немного наличности?!
– Лучше просто погуляем, – сказала она. – Я как-то устала от людей.
Киса курила «Винстон», жаловалась на то, что никак не может отвыкнуть от этой марки, пора переходить на что-нибудь более демократичное. Вадим нарочно привел ее в тот самый магазинчик с кальянами и трубками, чтобы купить «Винстон». Кое-что у него было отложено на черный день, а поскольку Верочка была далеко, можно было и на себя потратиться немного.
– Мерси, мерси!
Потом все-таки зашли в блинную, где Вадим недавно повстречался с Сагировым. Киса, несмотря на приличные красинские доходы, сохранила неприхотливый вкус и, глядя на нее сейчас, Вадим вспоминал давние деньки, когда они вот так же с Марковым, Сагировым и Красиным забегали в какое-нибудь кафе, и Марков, который сорил своими нетрудовыми, как он сам выражался, дискотечными доходами, угощал всех.
А сейчас было приятно просто сидеть рядом и смотреть на нее – Вадим удивлялся, что раньше не замечал, насколько Киса красива. Почему не замечал?! Потому что любил Наташу. Только немного грустно было оттого, что за ними стоит тень погибшего Красина.
И еще Маркова, который когда-то давным-давно делал Кисе предложение. А еще был Акентьев – знатный ди-джей, о судьбе которого Киса не имела теперь никакого представления.
– Знаешь, это он помог мне с работой! – сказал Вадим. – Альбинка хлопотала.
– Ты доволен?
Он кивнул. Насчет подвалов распространяться не стал. Это была его личная тайна.
– Расскажи что-нибудь, – попросил он.
– О Красине?
– Если хочешь.
– Знаешь, не о чем особенно рассказывать… Любила, только мы с ним мало говорили.
– И что будешь делать?
– Еще не решила… Я же, в сущности, никто, Вадим. Домохозяйка. Кое-какие средства (она поставила ударение в конце) есть, а дальше буду подыскивать себе работу по плечу.
У Кисы оставались деньги, накопленные за время совместной жизни с Красиным. Кроме того, у нее была старая Серегина машина и мотоцикл.
– Стоит в спальне, в смазке, и упакован! – сказала она и пояснила: – С этой инфляцией лучше вкладывать деньги в вещи, вот мы и купили мотоцикл – на черный день!
– Но почему в спальне?! – смеялся Домовой. – У Сереги же вроде гараж был?
– Был. Только гараж могут взломать. У его соседей взломали. Вот он и решил подстраховаться, чтобы все яйца в одну корзинку не класть. Хотел переставить в прихожую, начал шкафы сдвигать, да не успел…
Домовой покачал головой.
– Я тебя прокачу! – сказала она. – На мотоцикле. Я его хорошо умею водить!
– Киса… – Вадим замялся, не хотелось отказываться: совместная поездка с Кисой – это было то, что нужно, но он с предубеждением домоседа относился к мотоциклам.
В голове мгновенно промелькнула страшная картинка – они вместе с Кисой в каком-нибудь кювете – сцена из программы «600 секунд». Должно быть, все было написано на его лице, потому что Киса рассмеялась.
– Не волнуйся, не останется твоя дочка сиротой, – я буду тихо. Тебе понравится.
И он согласился, взяв с нее слово не превышать скорости, – какая там самая медленная из возможных?
– Не испортим товарный вид?
– Я уже нашла покупателя – один Серегин кореш, на поминках договорились, еще до того, как ты пришел. Видишь, какая я нехорошая! – сказала она, печально улыбнувшись. – Он не будет против, если мы разок прокатимся, нормальный мужик.
– Ты хорошая, – сказал он серьезно.
Возвращался домой с легким сердцем. Напрашиваться в гости к Кисе было еще преждевременно. Вадим был старомоден в таких вопросах. Боже мой, а ведь еще сорок дней не закончились. К черту, не думать!
Тем не менее, задумался. И думал, наверное, не меньше пяти минут, остановившись возле винного магазина, так что, в конце концов, один из представителей пролетариата, разжалованного новой властью из гегемонов и заливавшего горе привычным способом, обратился со стандартным вопросом:
– Будете? – он кивнул на магазин.
Все, в конце концов, может быть. И этот неплохо одетый гражданин не откажется раздавить на двоих маленькую – третьего, видимо, в эту погоду было не сыскать.
– Простите? – не понял Иволгин – голова у него была занята другим.
Пролетарий вздохнул разочарованно, махнул рукой и отошел, оставив Иволгина наедине с его мыслями. Тот двинулся через улицу и едва не угодил под несущийся на полной скорости большой черный джип. Машины эти еще не стали обыкновенным делом, и один их вид внушал трепет обывателям, ассоциируясь с бритоголовыми бандитами с автоматами наперевес. Вадим в число этих паникеров не входил, но подумал, что нужно сосредоточиться, иначе он, и правда, попадет под машину, а это сейчас особенно некстати.
Это, впрочем, всегда некстати, хотя Домовой хорошо помнил, что как-то раз таким образом встретился с Альбиной Вихоревой.
Машина притормозила у него за спиной и водитель засигналил, привлекая внимание. Иволгин обернулся, за рулем сидела эффектная брюнетка. И показала эта брюнетка ему фирменный заграничный жест, выставив в окно кулак с вытянутым вверх средним пальцем.
Вадим усмехнулся и проводил ее добродушным взглядом. Он побрел дальше, по тротуару. Спустя еще минуту рядом остановилась длинная черная машина.
– Господин Иволгин?
А вот это было уже странно. – Вадим не мог припомнить человека, который дружелюбно улыбался ему в окно.
– Вадим Иволгин?
– Да… – ответил он нерешительно, словно сомневаясь в том, что действительно является Вадимом Иволгиным.
– Как я рад, что вас встретил! – Мужчина, проворно выбравшийся из машины, говорил с акцентом.
Домовой ничего пока не понимал, а тот уже тряс ему руку. Пожатие было крепким.
– Я здесь по делам, задержался ненадолго, позволили обстоятельства. Моя фамилия Эймс! Кирилл мне многое рассказывал о вас. Кирилл Марков.
Теперь кое-что становилось понятным. Домовой закивал.
– Вы позволите, я вас немного провожу……
Машина тронулась с места, не дожидаясь господина Эймса. Вероятно, водитель заранее получил четкие инструкции.
Вадим подумал, что Эймс может сообщить какие-нибудь новости о Верочке.
– О, с ней полный порядок. Очаровательная малышка – просто прелесть. Такое счастье, что все закончилось благополучно. Европейская медицина движется, как это у вас говорят – семимильными шагами! И это большое благо, что вы смогли воспользоваться ее услугами… Сами не планируете переехать?