– Конечно, – вскричал Каменский, – мы все здесь свидетели!
Усадив едва державшегося на ногах Полещука на заднее сиденье такси и расплатившись с водителем, консул и доктор вернулись к ломберному столу.
Гржинек сладко похрапывал, забравшись с ногами в глубокое кресло.
Каменский, упёршись подбородком в сложенные на столе руки, не сводил остекленевшего взгляда с разбросанных по столу банкнот. Он устало повернул голову в сторону вошедших. Но вдруг оживился, вскочил на ноги и ринулся навстречу Фогелю.
– Господин консул, я требую объяснений! Зачем вы раскрутили русского на такую огромную сумму?! Вы же таким образом подписали всем нам приговор!
Фогель, даже не удостоив скандалиста взгляда, обеими руками сгрёб деньги в кучу и стал сосредоточенно сортировать банкноты согласно их номиналу.
– Нет-нет, господин консул, я никогда не думал…
– Наконец-то вы признались, пан Каменский, что «никогда не думали»! – торжествующе воскликнул консул. – Я давно подозревал вас в бездумном отношении ко всему, что находится за пределами ваших операций с янтарем, но воспитание не позволяло мне сделать вам замечание… Слава Богу, теперь вы сами признались в отсутствии мыслительных способностей! Да знаете ли вы, что благодаря вашим потугам за карточным столом я едва не стал банкротом?!
Консул взглянул на ставшего пунцовым Каменского и, догадавшись, что тот близок к коллапсу, уже примирительно произнес:
– Ладно, прочь склоки, давайте объяснимся… Если вы заметили, в начале игры я старался придерживаться намеченной тактики. Той, которую предложил пан Гржинек – дать русскому немного выиграть у нас… Но это был первый импульс.
А как говаривал незабвенный мсье Талейран: «Бойтесь первого импульса, ибо он, как правило, благороден!» Вот тогда-то, вспомнив наставление искуснейшего из дипломатов, я решил не играть в благородство, а сделать наоборот…
– То есть?
– То есть выставить русского из денег. Поверьте, эта мера будет иметь значительно большее воздействие на него, чем если бы мы дали ему выиграть какие-то крохи… Теперь он до конца своего пребывания в Катманду прикован к нашей колеснице… Он не в состоянии одним махом погасить свой долг в шесть тысяч долларов, не так ли?
– Безусловно, герр консул! – с готовностью солдата срочной службы ответил поляк.
– А раз так, то ему ничего не остаётся, как молчать и потихоньку отыгрываться… Я надеюсь, вы, пан Каменский, не будете настаивать на единовременном погашении русским его долга… Мы же не в ХIХ веке живём, или я не прав?
– Конечно-конечно, герр Фогель… Да и какие претензии могут быть у меня к русскому? Он же должен вам, а не мне!
– Вот для того, чтобы он остался должен только мне, я и взял всю игру на себя… Впрочем, была ещё одна причина, заставившая меня действовать по собственному уразумению…
– Интересно, какая?
– Русский дипломат, он – шулер… Вы заметили, как резво он выиграл у меня более трёх тысяч? А всё оттого, что распоряжался колодой. Он – мастер передёргивать карты! Да разве только это… Но уж когда банковать стал я, извините, пришлось преподать наглецу урок хорошего тона, нет – высшего пилотажа! Чтобы он не подумал, что набрёл на простачков, которые впервые держат в руках инструменты…
– Простите за откровенность, герр Фогель, но как вы можете определить, кто шулер, а кто – нет, если сами не владеете шулерскими приёмами?!
– Я о них забываю, играя с вами… А когда встречаю за столом настоящего шулера, сразу же их вспоминаю…
– Вот так сюрприз! Сюрприз и предостережение всем нам… Оказывается, вы, герр Фогель, тоже можете быть искренним… иногда!
– Кстати, о сюрпризах, – вмешался в перебранку Гольдман. – У меня тоже есть один… Знаете, куда отправился ночевать русский атташе? Таксисту он назвал адрес Сэлли Грэйвс!
– Да, действительно, сегодня у нас вечер сюрпризов, – процедил сквозь зубы консул и, кивнув в сторону захрапевшего Гржинека, добавил:
– Похоже, он – единственный из нашей компании, кому наплевать на все наши… сюрпризы!
Глава шестая.
На следующее утро Полещук проснулся раньше обычного от страшной головной боли. Самое примечательное было в том, что он не испытывал чувства похмелья, как это бывало после основательного «перебора».
«Да и что я такого, черт побери, вчера выпил? Пустяки, даже бутылку виски не уговорил! Раньше со мной ничего подобного не происходило. Нет, здесь что-то не так… Уж не подсыпали мне партнёры чего-либо в виски?..»