— Какое это имеет значение. Почему четыре?
— Я не сдала эссе. Два раза.
— И?
— Меня тошнило.
— И?
— Я боюсь… её…
— Лиза, какие бывают оценки?
— Пять и два…
— Значит у тебя что, Елизавета?
— Два…
— Ты не можешь иметь два. Понятно?
— Да.
— Что тебе понятно?
— Я не могу иметь два…
— Два — это для неудачников. Два — это для проигравших, Лиза.
Ты не должна бояться учителя. Никогда. Надо просто сдать. Что надо делать, чтобы сделать?
— Начать делать… Контролировать ситуацию.
— Начни сдавать, завтра.
— Меня тошнит!
— Тебя всегда тошнит. Или ты поборешь свой страх или он тебя, понимаешь?
— Это тяжело, папа!
— Лиза, мне, по-твоему, легко? Я семь лет не был в отпуске. Семь! Ты пойдешь и сдашь всё, что должна, Лиза.
— Я боюсь её…
— Ты слишком эмоциональна. Слишком, Лиза! Я очень много терплю от тебя, очень! Но я не стану терпеть два, даже по факультативному предмету. Достаточно того, что я терплю эту твою придурь с архитектурой… Приспичило тебе ходить на курсы, ходи, но зачем, Лиза, скажи мне?
— Я хочу на архитектора… я хочу идеальный дом.
— Не бывает идеальных домов, Лиза. Образование должно быть фундаментальным, ты должна смотреть вперед. Мы говорили сотни раз… Зачем ты ходишь в эту студию… как она… рисуешь… это отнимает массу времени, Лиза. Скажи мне, что это нарисовано?
— Грустная табуретка.
— Грустная… грустная табуретка. Не бывает грустных табуреток. Табуретка это четыре ножки и доска. Ей не бывает грустно. И весело ей тоже не бывает. Табуретка — это кусок доски! Ты слишком эмоциональна, ты приписываешь свои эмоции людям и даже предметам, окружающим тебя. Хватит дурить, Лиза. Это не страшно, ты должна это сделать.
— Да.
— Я завтра проверю.
— А если…
— Елизавета, мы не обсуждаем если, ты должна научиться преодолевать страх и трудности. Ты обрезала волосы, почему? Почему, Лиза?
— С ними трудно… я не справилась.
— А должна была.
— Ты тоже не справился!
— Я мужчина. Это твои волосы. Ты! Не справилась, я промолчал. Ты крысу завела, Лиза. Крысу! Я молчал. Твоими грустными табуретками обвешан весь дом, я молчу. Но завтра ты пойдешь и сдашь это эссе, я звоню классному руководителю. Ты поняла меня, Елизавета?
— Да.
Раз. Раз. Раз. Два. Три.
Раз. Раз. Раз. Два. Три.
Поворот.
Раз. Раз. Раз. Два. Три.
Поворот.
Руки на пояснице отсчитывают ритм.
Поворот.
Зеркало.
Кукла. Белая кожа. Голубые волосы. Нет глаз. На месте глаз зияющие черные дыры.
Очень странно, что я вижу эти дыры. Ведь у меня нет глаз. Кукла — Я.
Нитка дергает вверх — рука вверх.
Руки на пояснице отсчитывают ритм.
Нитка дергает другую руку вверх — рука вверх.
Утро. Второй звонок. Ненавижу холод. Иду в душ. Холодный.
Закаляет.
Перечитала. Восемь раз. Рассказала зеркалу, отражению куклы.
Сдам.
Блузка — белая. Форма — черная.
Черно-Белое все.
— Евтушенко, ты готова поведать миру своё эссе?
Тошнит.
— Евтушенко, я жду.
Тошнит.
— Евтушенко, класс ждет.
Не могу. Бегу. Паркет под ногами старый.
Кафельная плитка — белая. Ромбы на ней — черные.
Черно-Белое все…
Рвет.
Неудачница. Все учителя смирились — неудачница. Все. Кроме Маргоши.
Она права. Папа прав. Надо делать, чтобы сделать…
Контролировать ситуацию.
Рвет.
Обрезала волосы.
Завела крысу. Крыса умерла. Все умирают. Неудачница. Не справилась.
Не контролировала.
— Лиза… Лиза… девочка, вставай.
Туфли — черные. Плитка — белая.
Черно — Белое все.
— Лиза, пойдем.
Тошнит. На юбку Елены Павловны. Желчью.
Не контролировала.
— Лиза, пойдем… девочка.
— Тебе лучше?
— Да, спасибо…
— Думаю, мне надо поговорить с Маргаритой Александровной, как ты на это смотришь?
— Нет!
— Лиза… страх публичных выступлений — это нормально. Иногда он проходит, иногда нет.
Не нужно переступать через себя.
— Нужно контролировать ситуацию.
— Лиза, не все можно контролировать…
— Все!
— Хорошо, мы потом поговорим.
— Ты говорила про Филиппа… а что про волосы?
— Вы помните Филиппа?
— Конечно, очень сложно забыть крысу, который так часто посещал школу, что его поставили на довольствие в столовой. Он был красивым и умным. И домик у него был особенный…
— Он умер… все умирают…
— Крысы мало живут, ты знаешь. Но ведь это не меняет того, что он был славным парнем, правда?
Тепло.
— Так что с волосами? Можешь рассказать?
— У… меня… у меня были длинные волосы, а я их обрезала, сама, в ванной, вот.
— Ну… по-моему, тебе очень идет стрижка. Ты очень красивая.
— Кукла…
— Нет, девушка… Расскажешь, почему ты обрезала волосы?
— Я не справилась… Когда мама… мамы… эм… когда мама умерла… она всегда заплетала мне волосы. Мыла, а потом заплетала, чтобы не путались… они все время путались, мама говорит… говорила, что это домовой их запутывает, потому что любит меня… И потом, после… когда уже… совсем не стало… после похорон… я не мыла волосы… совсем… они расплелись. Бабушка… она делала больно… дергала… они запутались сильнее… Папа сказал, что надо уксусом и расчесать… я не смогла… больно… не контролировала… и обрезала, сама, в ванной, вот.
— Лиза, сколько тебе было лет… двенадцать?
— Да.
— В этом возрасте сложно справиться с длинными волосами, а у тебя густые, красивые волосы… И стрижка очень тебе идет.
— Правда?
— Конечно, правда.
— Лиза, я вызвала твоего папу… ты не возражаешь?
— Я… Я… мне…
— Мне бы хотелось с ним поговорить.
Тошнит.
— Тебе не следует бояться. Я контролирую ситуацию, — подмигивает.
Смешно.
Коридор длинный.
Ботинки — черные. Глаза — карие.
— Как ты, куколка?
— Что ты здесь делаешь? У тебя урок!
— Эй, Мальвина, у меня литература, забей. Как ты?
— Не справилась… Снова…
— Маргоша — сука!
— Неа… это я… не контролировала…
— Лиз, Маргоша — бешеная сука, мочалка она, понятно? А ты — куколка… Пойдем в столовку, утюг, я угощаю.
— Такой щедрый?
— Ага, банкую… сегодня мы с тобой танцуем… па-ра-ра-пам-пам-па…
Бонус. Грустная табуретка. (Папа)
От лица папы Лизы
— Анатолий Дмитриевич, там… — секретарь.
Есть только одно «там», ради которого меня можно перебивать в любое время дня и ночи, в любой ситуации, в любой точке земного шара. Лиза.
Захожу в школу, вахтеру:
— Где?
Мне даже не нужно задавать вопросы.
— У психолога.
— Не у врача?
— У психолога, у Елены Павловны. Второй этаж.
Захожу, Лизы нет… На немой вопрос:
— Она в столовой, с Егором. Вы же знаете Егора?
— Да, знаю. Здравствуйте, извините.
— Здравствуйте.
Смотрю… Елена Павловна. Психолог… Сведенные колени, напряженная поза, юбка из супермаркета, поношенные туфли, красивое лицо, аккуратная укладка, отчего-то возникает вопрос, делает ли она её сама… Не молоденькая, морщинки у глаз, морщинка на переносице, о чем-то думает… о чем?
— Я бы хотела поговорить о Лизе.
— Да, я понимаю…что она сделала?
— Ничего. Лиза — прекрасная девочка, очень старательная… очень, слишком старательная, понимаете?
— Не очень, простите.
— Мы можем говорить откровенно?
Слишком напряжены руки в замке, хочется расслабить эти руки… разгладить морщинку на переносице…
— Да, конечно…