Владимир Гвановский
Медовый капкан
Шампанское для Светланы Аркадьевны
— Решено, пацаны: новый две тыщи девятый встречаем у меня. С Джоном перетёр — он только «за», обещал завтра ёлку притащить. Где-то валяется эсесеровская гирлянда. Девчонки салатики настругают, запекут курочку. Короче, велкам! — Дима распахнул скрипучее окно лоджии и стал раскуривать трубку с вишнёвым табаком.
— Я разжился фирмовым диском ELP, прихвачу. Он отлично дружит с ёлкой и гирляндой, — ответил Митя.
— Диск не булькает, тёзка!
— Говно вопрос, — отозвался третий на лоджии тёзка, Димка, — и «Хортицу», и шампусик, всё как надо возьмём. Вот только мы с Митей обещали предкам, что с ними за столом посидим. А потом сразу к тебе.
— Какие вы душные, — рассмеялся Дима, — значит, к вашему приезду всё сожрут гости. Прихватите тогда и хавку!
Диме двадцать девять, он всегда гладко выбрит, но носит пышные бакенбарды. Снимает квартиру в Симферополе на пару с Джоном, саксофонистом, и работает в бригаде электриков, которая шабашит по ЮБК. Митя и Димка учатся в ТНУ на пятом курсе — первый заканчивает математический, второй — физвос. По вторникам и четвергам студенты репетируют дома у Мити, их рок-группа пока безымянная: худенький волосатый Митя поёт и играет ритм, а коротко стриженный Димка — соло. Дима же пообещал записать для первого сингла партии баса и ударных, поэтому тёзки старательно копят на студию.
Дым табака летит с пятого этажа к лесопосадке, на краю которой мнётся красивая рыжая девушка с золотистым ретривером на поводке.
— Соседка снизу, — Дима помахал девушке, затянулся, и табак затрещал в его трубке, — красотка, но странная, знакомиться не хочет, даже своё имя не говорит. Правда, здоровается.
— Дима, а что это за Мате Залка, в честь которой твоя улица называется? — спросил Димка, заталкивая бычок в пустую банку из-под фасоли, — сестра милосердия, штоле?
— Мне насрать, дорогой.
— Вы уникальные черти, — возмутился Митя. — Мате Залка — это совковый убийца, венгр вроде, корефан Бела Куна. Они устроили в двадцатых Красный террор в Крыму, столько людей тогда положили. А имя у него да, мелодичное.
— Митя, ты как всегда: я у мамы умник. Мне, конечно, пох, но лучше б я не знал, что живу на улице имени какого-то кровавого козла.
Девушка с ретривером дождалась: к ней подошёл плечистый мужчина в кожаной куртке, взял за руку, и парочка скрылась в сосняке. Смеркалось, от автовокзала по Симферополю расползался туман. Мите захотелось, чтоб пошёл затяжной дождь, и тогда в квартире на Мате Залки стало бы ещё уютнее. И чтоб вот эта милая соседка вдруг пришла, но только без качка. Тогда Дима сразу достанет из дубового серванта бокалы с выщербинами и откроет, смеясь, шампанское. Митя представил позднее утро первого января, когда все ещё спят вповалку в прокуренной комнате, а он на кухне обнимает рыжую девочку в мятой рубашке оверсайз. Одна сигарета Winston на двоих, поцелуи, и в кухне столько мягкого клубящегося света, как никогда раньше.
— Эй, прекрасный Митя, ты чего завис? Пошли пожрём! — Дима приобнял его и увлёк в комнату, закрыл скрипучее окно. Под абажуром Димка терзал акустическую гитару Trembita:
Що за вовки воють в лісі?
Ето хлопці з AC/DC!
Ой, нема, ой нема краще нашого села!
Хто там лізе через тин?
Гарні хлопці з гурту Queen!
Ой, нема, ой нема краще нашого села!
Хто там курить сигарету?
Хлопці з гурту Nazareth'y!
Ой, нема, ой нема краще нашого села!
Тридцать первого декабря выпал первый снег, шёл весь день и таял, а под вечер усилился, дороги подморозило и замело. Маршрутные «Газели» уже не могли заехать на вершину холма, к микрорайону «Пневматика», где жил Митя. Димка схватил рюкзак, выпрыгнул из маршрутки и пошёл вверх по ледяной корочке. Хитрый план теперь был под угрозой. Думали сначала отметить новый год «по России», в двадцать три часа, с Митей и его родителями; потом вызвать такси и ехать домой к Димке, встречать с его родными «по Украине», в полночь; ну а дальше — таксо на Мате Залки и свобода. Теперь машина не приедет, придётся скользить по холму и ловить попутку уже внизу: опять всё бегом.
Друг ждал Димку у круглосуточного магазина.
— Митя, я по дороге видел мужика в костюме, который брился у старого «Москвича», на авто гирлянда нацеплена. Це хто вообще?
— Это, тёса, сосед из корпуса напротив, его жена через суд выселила из квартиры. Живёт теперь в машине, постоянно ходит с бумагами, снова судится.
— Так давай купим ликёру, вернёмся, поддержим мужика? По стопарику выпьем с ним.