— Обожаю, какая ты жаждущая ласк, — бормочет он, стягивая мои кожаные леггинсы и задирая вверх мою тунику, чтоб обнажить меня.
Я — жаждущая ласк? Ну, наверное, так оно и есть. Я жажду соединиться со своей парой. Жажду почувствовать его прикосновения. Жажду, чтобы он заставил меня забыть обо всех моих тревогах.
Слабый вздох срывается с моих губ, когда он сзади скользит своей горячей, ноющей длиной сквозь мои складки. Я уже промокла, но это эротическое прикосновение делает меня еще влажнее. Я люблю, как его гребни пронзают мою киску, люблю, насколько он большой, насколько грубовато он проникает в меня, растягивая мои складочки. Я наклоняюсь вперед еще немного, прижимаясь щекой к шкурам и выгибая спину.
— Очень красиво, — шепчет Аехако, легонько проводя пальцами вверх и вниз по моим бедрам и ягодицам. От этих прикосновений всю меня бросает в легкую дрожь, мои соски напрягаются. Как хорошо! Откуда он всегда знает, как сделать, чтобы было так хорошо?
И вдруг он врезается внутрь меня, такой большой и толстый, что я не в силах подавить стон удовольствия. Он рычит, погружаясь еще глубже, его руки крепко удерживают мои бедра, и я знаю, что меня ждет, но я все ровно не совсем готова к тому, что его шпора входит в мой задний вход, навязывая остроту ощущений самым изысканным и восхитительно неестественным образом. Это не должно быть настолько потрясающе, но занятия любовью вот таким способом заставляют меня аж обезуметь от желания.
— Двигайся, — шепчу я, цепляясь пальцами в шкуры. — Пожалуйста, пожалуйста, двигайся.
Он делает, как я прошу, медленно отступая, а в следующий миг его бедра врезаются в мои. Его шпора снова вторгается в меня, и это лишь все усиливает в полную мощь. Я задыхаюсь при каждом толчке, хнычу каждый раз, когда он отступает, и в течение нескольких минут пальцы у меня на ногах загибаются, и чувствую, как мои икры напрягаются с наступлением оргазма.
— Пожалуйста, — снова говорю я, задыхаясь, и то, как он на выдохе произносит мое имя, сильно воздействует на меня. Содрогания начинаются где-то глубоко в моем чреве, а уже в следующую секунду я кончаю, все мое существо сжимается в диком, невероятном освобождении, которое захватывает меня своей изысканностью, и в каком-то смысле это как раз то, что мне нужно.
Аехако толкается в меня, его движения осторожны и точны до тех пор, пока я не сжимаю его, после чего его дыхания сбивается, и он тоже кончает, и его освобождение заставляет наши тела двигаться вместе в то время, как он толкается глубже. Я стону еще один последний раз, после чего он накрывает меня, его разгоряченная кожа прижимается к моей, ну а потом он падает в шкуры, его руки стиснуты, когда он тянет меня за собой.
Я извиваюсь, лежа с ним на одеялах, потому что его шпора по-прежнему погружена во мне сзади, а это… совсем не те ощущения, которые легко игнорировать. Теперь, когда он пресыщен и расслаблен, возможно мне удастся заставить его рассказать мне, что происходит.
— Ну… — тихо начинаю я. — Ты ничего не хочешь мне сказать?
Часть 6
АЕХАКО
Я прижимаю свои бедра к ягодицам моей пары, наслаждаясь ощущением моего члена — и кончика шпоры — погруженных в ее тело. Даже после нескольких оборотов луны стремление к спариванию, которое принес нам этот резонанс, не ослабевает. Я вижу, как она взмахивает гривой, и у меня встает. Она смотрит на меня сквозь ресницы, и у меня встает. Она храпит и сует ко мне свои холодные ноги… у меня встает.
Воистину, я счастливейший из мужчин.
Поэтому, когда она похлопывает по руке, и я обвиваю ее талию? У меня встает. Я наклоняюсь поближе и касаюсь губами изгиба ее маленького ушка.
— Ну, ты ничего не хочешь мне сказать? — спрашивает Кайра.
Я стараюсь думать, но это практически невозможно, когда горячее сжатие ее тела удерживает мой член.
— Я… люблю тебя? — люди любят частенько слышать слово «любовь», поэтому я стараюсь говорить его Кайре много раз за день. Но иногда из-за комплекта она не в духе, и ей нужно слышать его еще чаще. Однако задумавшись на мгновение, я добавляю: — Ты сегодня очень красивая?
Шлепнув меня по руке, она выкручивается из моих рук. Мой член теряет тепло ее тела, после чего, покинув меня в одеялах, она хватает другие шкуры, словно собирается устроить гнездышко для самой себя.