— Мммм-хммм. Ну и ладненько, оставляй свои тайны при себе. Со временем по-любому все пронюхают о ваших чумовых извращениях.
— Да хрена им всем лысого!
Я смотрю на нее, насмешливо изогнув брови.
— Разве не мы более десяти минут назад обсуждали, как сильно Нора обожает, когда ее шлепают? В общем, очнись, тебе ли это не понимать.
Ее лицо заливает густой румянец, тогда как я засовываю еще один пакет чего-то в свою сумку.
— Все из-за того, что они такие крикливые. Мы ведем себя тихо.
— Но зато тебе нравится попикантнее, — поддразниваю я, и ее лицо краснеет еще больше. — Да все в порядке, от меня никто, кроме Рáхоша, об этом не узнает, — закрыв сумку, я барабаню по ней руками. — Ну-ссс, мне нужны идеи. Что-нибудь для медового месяца. Давай, выкладывай.
— Вы могли бы отправиться в какое-нибудь красивое место? — Джорджи беспомощно разводит руками. — Полюбоваться природой?
Полюбоваться гребаной природой? Это же медовый месяц, а не экскурсия по местным достопримечательностям.
— Ты в курсе, что в этом ты полный отстой?
Она высовывает и показывает мне язык.
— Ну хорошо, тогда как насчет того, чтобы, купаясь, эротично обтирать друг друга мочалкой? Раздразнить его стриптизом? Немного поиграть с его хвостом?
Ооо, пожалуй, Джорджи не такая уж незамысловатая простушка, как мне показалось. Я принимаюсь постукивать по виску.
— Мне нравится ход твоих мыслей.
— Тогда пользуйся, — она обводит взглядом пещеру хранилища. — Тебе нужно еще что-нибудь?
— Не-а, — я похлопываю по своей сумке, которая сейчас набухла от припасов. Беру я не слишком много, поскольку вообще-то мы должны помогать пополнять запасы в пещерах, а не опустошать их, к тому же мне просто хочется послать на хрен всех, кто изгнал моего мужчину. Пожалуй, я и так взяла больше, чем следует, но мне плевать.
Встав на ноги, Джорджи отряхивает свои кожаные одежды.
— Кажется, я уже слышу мужчин.
Я кладу свою сумку на плечо и, спокойно улыбаясь, выхожу вместе с ней из пещеры. Всего лишь для показухи. Рáхош знает, что, хотя я и говорю, что не переживаю из-за изгнания, еще я на самом деле его до нелепости защищаю, а это означает, что все члены племени должны знать, каких засранцев они из себя представляют за то, что изгнали его, хотя все, чего он хотел, — это быть со мной.
В смысле, это ведь была я, кого он похитил. Раз я ничего против этого не имею, разве они должны? Ну да ладно. Просто теперь у нас с Рáхошем появилось масса полезного времени, чтобы наслаждаться жизнью в полном одиночестве.
У большого входа треугольной формы в пещеру стоят двое больших инопланетных мужчин, и моего Рáхоша легко распознать. Дело не просто в том, что один из рогов сломан, а одну сторону его лица покрывают шрамы, из-за которых он постоянно недовольно хмурится. Все дело в том, что он держит себя так, будто у него шило в заднице. Спина у него прямая, словно аршин проглотил, а плечи напряжены и выступают, будто он готов драться со всеми и каждым, кто полезет на рожон.
Это так офигительно сексуально. Мне нравится это раздраженное, легкое размахивание его хвоста, та суровость, как он себя держит, мне нравится в нем все.
Когда мы подходим, он поворачивается, и его взгляд фиксируется на мне тем собственническим, властным образом, каким он и есть. Так, будто хочет схватить меня и спрятать от всех, кто осмелиться посмотреть в мою сторону. Так, будто хочет поглотить меня целиком, чтобы никому другому я уже не досталась. Так, будто хочет бросить меня на пол пещеры и накинуться на меня, чтобы все знали, что я его.
Может, это и не должно быть настолько волнующе, но я просто офигеть как обожаю этот взгляд в его глазах. Будто я для него все. Будто он лишится рассудка, если кто-нибудь снова попытается нас разлучить.
Даже сейчас, когда я подхожу, и он протягивает руку, чтобы взять мой ранец. Я ему его отдаю, и он, мельком взглянув на него, отмечает, насколько он тяжелый, а затем бросает его через плечо, словно он ничего не весит. Его хвост оборачивается вокруг моих бедер, охватив по-собственнически, а его губы сжимаются, хотя он тянет меня поближе к себе. Мой Рáхош, он совсем не умеет выражать свою любовь, но мне плевать. Я уже научилась понимать его. Он хмурится оттого, что обеспокоен, что меня кто-то расстроил, или что я хочу остаться здесь, без него.
Я просто игнорирую его мрачность и обнимаю его за талию.
— Детка, я готова идти, куда скажешь.
Вздохнув, он переводит взгляд на стоящего рядом Вэктала. Тот лишь кивает головой и поднимает руку в знак прощания, после чего направляется обратно внутрь пещеры. Мне так и хочется разок врезать Вэкталу за то, что он такой упрямый. Мне хочется встряхнуть его и заорать ему прямо в ухо о том, как сильно он заставляет страдать своего лучшего друга, но я знаю, что все это лишь по той причине, что он должен быть беспристрастным вождем. Рáхош зла на него не держит.