— Боже, какой заботливый мальчик! — не уставала восхищаться продавщица.
Меня в отличие от нее эта забота совершенно не радовала. Но все же Егор был в чем-то прав. Я попросила, чтобы мне сделали сто граммов пломбира. Пока продавщица исполняла пожелание клиента и не переставала восторгаться Егором, малыш от меня сбежал.
Я это обнаружила не сразу, а спустя несколько секунд. Егор к тому времени уже успел добежать до выхода из парка и остановился у дороги. Я заметила, как к мальчику приближается черная «девятка». Мне это крайне не понравилось. Я сунула продавщице две десятки, сказав, что сдача мне не нужна, и кинулась за мальчиком.
— Его-о-ор! — закричала я на бегу. — Иди сюда.
Но малыш делал вид, что не слышит моего зова. А тем временем из «девятки» уже выходил здоровый детина и протягивал к мальчику руки.
Я развила скорость курьерского поезда, с ходу налетела на громилу и мощным хуком справа свалила его с ног. На помощь поверженному товарищу из машины тут же вышел еще один, желающий разобраться с этой наглой деревенской теткой из Аткарска, то есть со мной. Пока он вылезал из машины, я успела аккуратненько отодвинуть Егора на безопасное расстояние. Малыш был очень напуган столь бурными событиями, но, что надо убежать подальше, он сообразил. Егор побежал обратно к перепуганной не меньше его мороженщице, которая спрятала мальчика под свое крылышко. Все это происходило в течение нескольких секунд. Я наблюдала за передвижением Егора боковым зрением, не выпуская из поля зрения второго верзилу. Его ожидала та же участь, что и товарища. Точный аперкот, удар ногой в челюсть, и он тоже повержен. Водитель «девятки» решил, что не стоит со мной связываться, поэтому отъехал на безопасное расстояние. Но я успела заметить его восхищенный взгляд, который был, несомненно, адресован мне.
Через несколько минут все было спокойно. Горе-налетчики, похитители беззащитных детишек, собрали свои кости и поковыляли к машине, беспрестанно ругаясь и кляня меня на чем свет стоит. Но мне до них не было никакого дела. Я подбежала к перепуганному Егору, жавшемуся к незнакомой тете.
— Я так за тебя испугался, — прошептал малыш, прижавшись ко мне.
— Ничего страшного пока не случилось, — сказала я, вытирая слезы малыша. — Было бы хуже, если бы они смогли осуществить задуманное.
— Я больше никогда не буду от тебя убегать, — прошептал мальчик, прижимаясь ко мне все сильнее.
— А я больше никуда тебя не отпущу. — Я обняла мальчика и почувствовала, как сотрясаются от плача его хрупкие плечики.
Егорка всхлипывал и говорил, что теперь он будет вести себя хорошо. Ведь если бы его похитили, папа очень бы расстроился. Я не знала, как его утешить, поэтому решила подождать, когда он сам успокоится.
— Давай не будем говорить об этом папе, — попросил меня малыш. — Он будет сильно ругаться и очень расстроится. Я буду хорошо себя вести, честное слово. Тетя Женя, пожалуйста!
— Хорошо, — согласилась я, решив, что здесь можно ему уступить, — это будет нашей маленькой тайной.
— Точно, — улыбнулся малыш.
Я ощутила, как по телу разливается тепло вперемешку с чувством облегчения и непонятной радости. Мне до ужаса нравилось прижимать к себе этого маленького человечка, чувствовать свою нужность. Еще никогда ничего подобного к своему клиенту я не испытывала.
— Пойдем домой, — предложила я Егорке.
— Да. — Малыш взял меня за руку и с силой сжал ее. — Знаешь, я правда так испугался…
— Я думаю, что мы это переживем. Верно?
— Обязательно, — согласился Панкратов-младший. — Я же все-таки мужчина, а не девчонка.
— Это точно.
Мы молча шли по изнывающему от жары Тарасову. Я держала маленькую ладошку мальчика и чувствовала, как он дрожит. Мне захотелось взять его на руки и прижать к себе, чтобы он немного успокоился, но я побоялась, что он воспримет это как оскорбление, поэтому приходилось удерживать себя от этого неведомого мне доселе желания.
— Ты научишь меня так же драться? — вдруг спросил Егор.
— Обязательно, — пообещала ему я.
— Я хочу есть и спать, — признался мне малыш, потирая кулачком свои красные от слез глаза.
— Придем домой, пообедаем, и ты ляжешь отдыхать, а вечером я буду учить тебя некоторым приемам. Договорились?
— Да, — заулыбался Егор.
Глава 3
— Все-таки хорошо оказаться дома, — с довольным видом сообщил Егор, едва мы переступили порог панкратовской квартиры.
— Да, наверное, — согласилась я с малышом. — Егор, а ты что есть-то будешь? А то глупая тетка из деревни совершенно не представляет, чем кормить молодых людей твоего возраста.
— Если честно, то я уже перехотел есть. Это с испугу вроде проголодался, а когда отлегло, то и есть расхотелось. Ты мне лучше сок выжми.
— Из памелы? — улыбнулась я.
— Не-е-е, — протянул Егор. — Я не люблю этот фрукт, это я так, чтобы поиздеваться над тобой. Но ты оказалась теткой что надо, поэтому я больше не буду тебя проверять. Ты мне подходишь. Думаю, что и моему папе ты тоже подойдешь. Надо будет покумекать с ним на эту тему, — многозначительно произнес Егор.
— Давай не будем торопить события, — предложила я. — Мы с твоим папой все же родственники, поэтому нам нельзя жениться, иначе плохо будет.
— Да какие вы родственники… — отмахнулся от меня Егор и ушел к себе, оставив меня посреди комнаты в некоторой растерянности.
Я пошла на кухню выполнять заказ малыша. В голове крутились совершенно ненужные мне сейчас мысли, которые зародились еще прошлым вечером. Но тогда еще я смогла отвлечься, а сейчас, после слов Егора, они вернулись снова.
«Женя, прекрати мечтать, — ругала я себя. — Панкратов-старший, несомненно, очень привлекательный мужчина. Он был бы таким, даже не имея столько денег, но ты при своей работе просто не имеешь права надеяться на что-то. Женя, ты прежде всего — телохранитель, а уж потом — женщина, со всеми желаниями, присущими ей. Мужики любят слабых женщин, им нравится их оберегать, а ты сама кого хочешь можешь спасти. Сила женщины заключается в ее слабости, но это, Женя, не про тебя». Так я уговаривала себя, пока делала сок для Егора.
Когда от двух сочных апельсинов осталась одна кожица, я подумала, что сок готов и пора нести его мальчику.
Егор непривычно тихо сидел в своей комнате. Я даже немного забеспокоилась, но, когда открыла дверь детской, поняла, в чем причина: мальчик мирно спал, свернувшись клубочком посреди огромной кровати. Я накрыла Егора легким пледом, провела рукой по непослушным темным волосенкам, которые немного слиплись от пота и смешно торчали в разные стороны. Мне почему-то захотелось поцеловать его в маленькую розовую щечку. Но я остановила себя в своем неожиданном желании. Егор — мой клиент, все сантименты я должна оставлять за порогом этой квартиры, иначе чувства захватят меня с головой, и я стану менее осторожной и внимательной, что просто недопустимо при моей не совсем женской работе. Вздохнув, я вышла из комнаты и направилась в зал, где так заманчиво стоял домашний кинотеатр.
«Может, Никита и прав, — вздохнув, подумала я, — может, во мне тоже есть этот самый пресловутый материнский инстинкт? Мне кажется, что я влюбляюсь не только в Никиту Андреевича, но и в его сына».
Я плюхнулась на мягкий диван, на котором еще вчера мы с Никитой сидели и пили вино. Легким движением руки я нажала кнопку пульта, и на экране появилась Джулия Робертс вместе с Ричардом Гиром. Я сделала то, что мне так и не удалось сделать вчера, — досмотрела «Красотку». Потом еще долго валялась на диване, изнывая от безделья. Я уже несколько раз осмотрела всю комнату, но только спустя некоторое время увидела телефон, лампочка на котором сигналила о том, что на автоответчике есть сообщение. Я подошла к аппарату и нажала кнопку.