21 августа. Харриет закончила книгу и отослала ее издателю. С одной стороны, это не очень хорошо, потому что ее голова теперь свободна, и Харриет будет думать о проблемах в Абиссинии. Убеждена, что цивилизация там погибла окончательно и бесповоротно, и она никогда больше не увидит Питера. Как кошка на раскаленной крыше, все время повторяет, что загубила пять лет его жизни, и что не может себе этого простить. Жалуется, что его настоящая любовь — военная разведка, и даже если бы ему было семьдесят лет, он все равно рвался бы туда, где стреляют, где взрываются бомбы, и людей травят газом. Искренне надеюсь, что у нас больше не будет войны с этими унизительными талонами на продукты, ужасными страданиями, ранами, болезнями и смертью близких. Нелепая и бессмысленная вещь! Интересно, мать шлепала Муссолини слишком часто или слишком редко? Сейчас все объясняют психическими травмами в детстве. Прекрасно помню, как я шлепала Питера, но это его ничуть не испортило. Так что, возможно, все эти психологи не правы.
24 августа. Питер нанял агента для покупки Тэлбойз. Он должен договориться с его теперешним владельцем. Его фамилия Ноукс. Питер написал мне очень сдержанное письмо, но я прекрасно поняла, что он очень рад. Ситуация в Риме, похоже, улучшилась, по крайней мере, в том, что касается его работы. А Харриет все переживает, вдруг начнется война.
30 августа.Харриет в полном восторге от письма Питера: «Даже если наступят сумерки человечества, даже если наступит вечная ночь, я все равно буду спать в твоих объятиях…» (узнаю напыщенные речи Питера двадцатилетней давности)… В конце приписка, что пломбирование закончено, он оформляет документы. Эта часть письма заинтересовала меня намного больше.
4 сентября.Подобрали отличные канделябры для холла. Джеральд разрешил взять гобелены из Голубой гостиной — они будут отлично смотреться с канделябрами. Послал обновить и вычистить гобелены. Мне кажется, совершенно напрасно. (Питер, наверное, решит, что это я посоветовала, но я пока еще прекрасно помню, что делала, а чего не делала). Почти все время провожу с Харриет. Озирис страдает в комнате Фрэнклин. Забавно, что они так привязались друг к другу, ведь она терпеть не может кошек.
7 сентября.Питер сообщил, что приезжает на следующей неделе. Харриет пригласила меня на обед с шампанским. Вздыхает, что это ее последняя надежда, потому что Питер шампанское не любит. В краткой (насколько смогла) и остроумной речи выразила ей соболезнования по поводу утраченной свободы. Не могу представить, чтобы я с Хелен пила шампанское и произносила речи.
14 сентября.Вернулся Питер. Они где-то пообедали с Харриет и потом он пришел ко мне. Пришел один, за что я им была очень благодарна, потому что, естественно, приглашала обоих. Он похудел и выглядит усталым. Думаю, это из-за Муссолини или из-за погоды. Ничто его не беспокоит (кроме Лиги наций, конечно). Была поражена, что он смог тихо просидеть у меня часа два, не вертелся, не болтал и не перебивал. Это на него совершенно не похоже. Поблагодарил меня за то, что помогла привести в порядок дом. Попросил нанять прислугу, потому что у Харриет нет опыта. Кроме Бантера, им нужны еще восемь слуг и экономка. Так что мне предстоит нелегкая работа.
15 сентября.Заходила Харриет, показала кольцо с огромным рубином. Старый Эбрахамс подобрал и огранил его по специальному заказу. Харриет, смеясь, рассказала, что, когда вчера Питер вручил ей кольцо, она смотрела только на него, и через десять минут не могла вспомнить, какого же цвета камень! Боится, что никогда не научится вести себя, как нормальные люди. Но польщенный Питер сказал, что впервые его личные качества одержали верх над достоинствами драгоценного камня. Питер присоединился к нам за ланчем. Хелен захотела посмотреть кольцо и ядовито сказала: «Надеюсь, оно застраховано!» Надо отдать ей должное, она не смогла бы сказать что-то более гадкое, даже если бы и думала об этом месяц напролет. Потом Хелен «выразила надежду», что свадьба будет тихой и скромной, и Питер ограничится гражданской регистрацией. Но он сказал, что с таким же успехом мог бы обвенчаться в зале ожидания какого-нибудь провинциального вокзала. И попросил не навязывать свои атеистические взгляды окружающим. Тогда Хелен ответила: «Ну что ж, тогда, я надеюсь, венчание пройдет в соборе Святого Георгия в Гановере?» И тут же попыталась все перевернуть по-своему, включая дату, священника, гостей и музыку. Когда она дошла до «Дыхания рая», Питер воскликнул: «Ради всего святого, верните меня обратно в Рим!» И потом они с Харриет острили по поводу райского дыхания, а Хелен вышла из себя и до конца вечера была не в духе.
16 сентября.Хелен рассказала нам о новой форме венчания. Она оказалась довольно вульгарной. Питер очень смешно ее прокомментировал. Он сказал, что и раньше догадывался о том, что такое «деторождение», хотя и, к сожалению, в основном только в теории. Но так как все новые методы, которые необходимы для «воспроизводства рода человеческого», кажутся ему несколько экстравагантными и раз уж он позволил вовлечь себя в эту рискованную процедуру, то, с разрешения жены, он выбирает старинный церковный обряд. А что касается «дара воздержания», то лично он это даром не считает, и тем более не собирается этот дар принимать. Хелен встала и покинула поле битвы. Харриет и П. спорили, должна ли невеста говорить «повинуюсь» или нет. Питер считал это пережитком тех времен, когда муж считал жену собственностью и мог ей приказывать. Харриет возразила, что в те времена мужья командовали только тогда, когда в доме начинался пожар или наступали враги, и от жены требовалось беспрекословное подчинение. П. ответил, что в таком случае они оба должны сказать «Повинуюсь», но это будет слишком лакомый кусок для репортеров. Я оставила их на минутку, а когда вернулась, Питер решил, что он скажет «Повинуюсь» мысленно, а Харриет — вслух. Полная и окончательная победа чувств над здравым смыслом.
18 сентября.Мне очень хочется сказать «Черт возьми!». Бульварные газеты раскопали старую историю о Харриет и Филиппе. Питер в ярости. Харриет сказала: «Этого следовало ожидать». Она очень расстроена и напугана. Я боялась, что она предложит Питеру расторгнуть помолвку, но бедная девочка мужественно взяла себя в руки. Думаю, она понимает, что Питер этого во второй раз не переживет. Я думаю, что это проделки негодяйки Сильвестр-Квик. Она так хотела заполучить Питера. Мне всегда казалось, что это именно она составляет в бульварных газетах колонки «Сплетни». Приходила Хелен (походка у нее уверенная, но немного тяжеловатая, вся в отца). Она предложила наплевать на сплетни и устроить грандиозное венчание. По каким-то своим причинам считает, что 16 октября — самый удачный день. Любезно предложила «список подружек невесты». Там, естественно, только ее собственные подруги, потому что приглашать подруг Харриет «совершенно немыслимая затея». Нашла несколько вилл, которые обедневшие аристократы сдают молодоженам. Питер потерял терпение и сказал: «Хелен, не пойму, кто на самом деле собирается жениться? Ты или мы?» Джеральд попытался изобразить главу семьи, никто ему не поверил. Хелен продолжала навязывать свои бредовые идеи и под конец сказала: «Насколько я поняла, остановились на 16 октября». Питер устало отмахнулся: «Понимай, как хочешь». Хелен сказала, что уйдет отсюда только в том случае, если Питер наконец признает, что она из сил выбивается, чтобы ему помочь. Джеральд посмотрел таким обвиняющим взглядом, что П. ничего не оставалось, как извиниться за бестактность.
20 сентября.Звонил агент, договорились о цене на загородный дом. Там нужно многое менять, что-то подремонтировать, но, в общем и целом, дом вполне приличный. Решили, что его настоящие владельцы проживут там еще до конца месяца, за это время Питер определит, что и как нужно сделать и пришлет рабочих.
25 сентября.Хелен и газеты сделали нашу жизнь совершенно невыносимой. Питер в шоке от собора Св. Георгия и пышного приема. Харриет страдает от комплекса неполноценности, но изо всех сил старается это скрыть. Написала все приглашения.