— Но вы же не были за ним замужем, мистер Бантер. Вы каждый день можете от него уйти.
— Мне кажется, я сам смогу решить, уходить мне от него или оставаться, миссис Руддл. За двадцать лет службы я от него не слышал ни одного грубого слова. — Голос его дрогнул. Он рассеянно убрал пудреницу, потом любовно сложил блейзер и повесил на руку.
— Вам повезло, — сказала миссис Руддл. — Я не могу того же сказать о бедняге Ноуксе. Хоть он и недавно умер, но я считаю его злым, жадным, подозрительным занудой… бедный старый джентльмен!
— Джентльмен, миссис Руддл, понятие очень растяжимое, я бы сказал. Его сиятельство…
— Вон, посмотрите, — прервала его миссис Руддл. — Идет по тропинке настоящий джентльмен, любовь всей жизни.
Брови Бантера поползли вверх.
— О ком вы говорите, миссис Руддл? — Глаза его метали громы и молнии.
— О Фрэнке Кратчли! О ком же еще!
— Неужели? — молнии сменились недоумением — Кратчли? Он любовь всей вашей жизни?
— Типун вам на язык, мистер Бантер! Моей? Побоитесь Бога! Не моей — Агги Твиттертон. Бегает за им как старая кошка за котенком.
— Правда?
— В ее-то года! Старая овца в шкуре ягненка. Меня просто тошнит. Если бы она знала все, что знаю я… Но тише!
Интересное замечание прервалось на полуслове. В дверях появился Кратчли.
— Добрый вечер! — бросил он всей компании. — На сегодня будут какие-нибудь указания? Я забежал, думал, вдруг что-то понадобится. Мистер Хенкок отпустил меня на пару часов.
— Его сиятельство просил помыть машину, но сейчас ее в гараже нет. Они уехали.
— Жаль, — ответил Кратчли. — Странный день они выбрали для прогулок!
Он собрался было усесться в кресло, но под строгим взглядом Бантера осмелился только опереться на его спинку.
— Ты не слышал, когда будут похороны? — спросила миссис Руддл.
— Завтра в полдвенадцатого.
— И пора бы. Он ведь лежит уже больше недели. Рыдать особенно никто не собирается. Уж я-то знаю. Думаю, найдется немало людей, которым хотелось бы с ним рассчитаться. Не считая того, кто это уже сделал.
— Они замяли дознание, как мне показалось, — сказал Кратчли.
Бантер открыл буфет и попытался выбрать парочку подходящих бокалов для вина.
— Не дали никому и слова толком сказать, — согласилась миссис Руддл. — Хотели так дело представить, будто между ним и Джо Селлоном ничего не было. Этот Кирк, да он просто взбесился, когда Тед Пэддок задавал вопросы.
— Мне так показалось, они вообще свернули эту часть допроса.
— Не хотят, чтобы кто-то подумал, что полицейский может быть замешан в убийстве. Помнишь, как следователь закрыл мне рот, когда я начала рассказывать об их разговоре. Помнишь? А репортеры как раз наоборот, очень этим заинтересовались.
— Могу ли я вас спросить, вы высказали репортерам свое мнение?
— Могла бы высказать, а могла бы и не высказать. Только в тот момент ко мне подошел его сиятельство, и репортеры на него набросились, как пчелы на мед. Мы с миледи завтра будем во всех газетах. Меня тоже сфотографировали. Вместе с ее сиятельством. Здорово, когда о твоих друзьях пишут в газете, правда?
— Неужели вы думаете, что мне понравится, когда выставляют напоказ подробности жизни его сиятельства? — холодно спросил Бантер.
— Что вы, мистер Бантер! Если бы я рассказала им все, что знаю о Джо Селлоне, они вообще поместили бы мой портрет на первой странице. Но зря они позволяют этому молодчику разгуливать на свободе. В один прекрасный момент он нас всех перережет в собственных постелях. В тот момент, когда я увидела мертвое тело мистера Ноукса, я себе сказала: «В этом замешан Джо Селлон. Он последний видел беднягу живым».
— Значит, вы тогда уже знали, что убийство совершено в среду вечером?
— Ну… конечно… Нет, тогда не знала. Послушайте, мистер Бантер, что это вы перевираете слова почтенной женщины. Я…
— Я бы посоветовал вам следить за тем, что вы говорите, — ответил Бантер.
— Он прав, — согласился Кратчли. — Если вы не придержите язык, то в один прекрасный день можете сами оказаться в тюрьме.
— Ах, так! — рассердилась миссис Руддл, отступая назад в кухню. — Лично у меня не было никаких причин убивать мистера Ноукса. Не то, что у некоторых, не будем показывать пальцем… Из-за сорока фунтов!
Кратчли изумленно смотрел ей вслед.
— Черт возьми! Вот это язык! Как это она еще не отравилась собственным ядом. Я бы за ее показания ломаного гроша не дал. Старая тупоголовая курица!
Бантер никак не прореагировал на последнее замечание, молча собрал блейзер, несколько других разбросанных вещей и пошел наверх. В его отсутствие Кратчли почувствовал себя намного свободнее и медленно подошел к камину.
— Эй! — сказала миссис Руддл. Она принесла зажженную лампу, поставила ее на стол и повернулась к садовнику с ядовитой улыбкой. — Дожидаешься поцелуев под луной?
— О чем это вы? — угрюмо спросил Кратчли.
— Вон с горы на велосипеде спускается Агги Твиттертон.
— О, Бо-оже! — молодой человек выглянул в окно. — Это точно она. — Он почесал затылок и выругался.
— Что мне ответить, если девушка о вас спросит? — ядовито спросила миссис Руддл.
— Послушайте, Полли — моя девушка. Вы об этом знаете. Между мной и Агги Твиттертон никогда ничего не было.
— Может быть, между тобой и ней ничего и не было. Может, что-то было между ней и тобой, — многозначительно заявила миссис Руддл и удалилась прежде, чем он успел ответить. Когда Бантер спустился в гостиную, он увидел, что Кратчли стоит у камина и задумчиво вертит в руках кочергу.
— Могу ли я вас спросить, что вы здесь делаете, мистер Кратчли? Вы работаете во дворе и в саду. Если вы хотите увидеться с его сиятельством, можете подождать его в гараже.
— Пожалуйста, мистер Бантер, — взмолился Кратчли. — Можно, я немного посижу здесь? Там вертится эта Агги Твиттертон. И если она меня увидит… Вы меня понимаете? Она немного…
Он многозначительно повертел пальцем у виска.
— Хм-м! — ответил Бантер. Он подошел к окну и увидел подъехавшую мисс Твиттертон. Она слезла с велосипеда, поправила шляпку и сняла корзинку, висевшую на руле. Бантер быстро опустил штору. — Ладно, только недолго. Их сиятельства могут вернуться в любую минуту. Что еще, миссис Руддл?
— Я достала те тарелки, про которые вы говорили, мистер Бантер, — со скромной гордостью объявила миссис Руддл. Бантер нахмурился. Миссис Руддл завернула что-то в край передника. Бантер подумал, что придется долго обучать ее приличным манерам. — И я нашла еще одно блюдо для овощей. Но оно разбито.
— Очень хорошо. А теперь возьмите эти бокалы и вымойте. В доме есть хоть один графин?
— Да не беспокойтесь, мистер Бантер. Вымою я эти бутылки.
— Бутылки? — спросил Бантер. — Какие бутылки? — в его сознании родилось чудовищное подозрение. — Что у вас там?
— Как что? — ответила миссис Руддл. — Одна из тех старых грязных бутылок, которые вы с собой привезли, — она достала из-под передника бутылку. — Вот полюбуйтесь, сверкает, как новенькая.
Земля начала уплывать у Бантера из-под ног. Он схватился за спинку кресла.
— Боже мой!
— Нельзя же ее такую грязную ставить на стол, правда?
— Женщина! — заорал Бантер и вырвал бутылку из рук. — Это Кокберн девяносто шесть!
— Правда? — заинтересованно спросила миссис Руддл. — А я думала, это выпивка!
Бантер с трудом взял себя в руки. Он специально оставил бутылки в дорожном погребке. Полиция в доме все вверх дном перевернула, но, согласно всем законам королевства, винный погребок джентльмена всегда оставался его личной собственностью. Дрожащим голосом он спросил:
— Надеюсь, вы не трогали остальные бутылки?
— Я только их распаковала и перевернула вверх горлышком. Их так удобнее брать, — весело объяснила миссис Руддл.