— Ты действительно так думаешь? — недоверчиво спросила она.
— Конечно, я так думаю. Я же тебе сказал. Его голос был голосом поверженного мужчины
Она пришла в ужас, когда поняла, что натворила.
— Питер, ты сошел с ума. Никогда не смей предлагать мне такие вещи. Брак может означать что угодно, но только не это!
— Не что, Харриет?
— Чтобы твои чувства уничтожили твою совесть. Как я буду жить, если буду знать, что, женившись мне, ты изменил себе?
Он опять повернулся к ней. Его голос странно дрогнул.
— Моя дорогая девочка, большинство женщин читало бы это своей личной победой.
— Я знаю. Я слышала, что они говорят, — она на секунду представила, во что могла превратиться, и презрение к себе такой ударило ее словно хлыстом. — Да они гордятся этим: «Мой муж готов сделать для меня что угодно!» Это деградация. Ни один человек не должен иметь такой власти над другим.
— Но такая власть существует, Харриет.
— Тогда, — она взволнованно выпрямилась, — мы никогда не будем использовать эту власть. Если мы будем в чем-то не согласны друг с другом, давай вести себя по-джентльменски. Мы не опустимся до пошлого семейного шантажа.
Несколько мгновений Питер стоял молча, прижавшись спиной к стене. Потом сказал с легкостью, которая сразу его выдала:
— Харриет, ты ничего не понимаешь в драматическом искусстве. Где ты видела домашние комедии без заключительной бурной сцены в спальне?
— Никаких заключительных сцен. Ужасная пошлость!
— Слава Богу!
Его напряженное лицо постепенно становилось спокойнее и, наконец, на нем появилась прежняя насмешливая улыбка.
Харриет была все-таки еще слишком напугана, чтобы улыбнуться в ответ.
— Бантер — не единственный человек, у которого есть принципы. Ты должен делать только то, что считаешь правильным. Обещай мне. То, что я думаю, не имеет значения. Клянусь, я всегда постараюсь тебя понять.
Он взял ее руку и поцеловал с очень серьезным видом.
— Спасибо, Харриет. Это честная любовь.
Они стояли, не шевелясь. Оба понимали, что только что произошло что-то очень-очень важное. Тишину нарушила Харриет:
— И все-таки ты был прав, а не я. Нужно довести дело до конца. Любыми способами мы должны добраться до самого его дна. Это твоя работа, и она стоит этого.
— Всегда думал, что в ней я чего-то достиг. Хотя сейчас чувствую себя не слишком хорошо.
— У тебя все получится, Питер. Ты все делаешь правильно.
Он улыбнулся. И в этот момент на пороге появился Бантер с супницей в руках.
— Сожалею, что обед немного запоздал, миледи.
Харриет посмотрела на часы. Ей показалось, что она прожила несколько веков страданий. Но стрелки показывали четверть девятого. С того момента, как они вошли в дом, прошло всего лишь полтора часа.
Глава XVIII Солома в волосах
— Что сейчас действительно важно, — сказал Питер, рисуя ложкой на скатерти невидимый чертеж, — так это водопровод. Мы должны срочно привести его в порядок и устроить над бойлерной приличную ванную. Здесь мы можем поставить печь, а здесь поставим цистерну. Тогда мы сможем подвести воду из ванной к канализации, если ее сейчас можно так назвать. Думаю, рядом с ванной можно устроить еще одну спальню. А если нам потребуются еще комнаты, можно перестроить чердак. А маленькую электростанцию устроим в конюшне.
Харриет согласилась и решила внести свой маленький вклад.
— Бантер мужественно молчит, но с кухней нужно что-то делать. Он говорит, что это историческая ценность, но, позволю себе заметить, это очень древняя история. Мне кажется, ее построили еще в викторианскую эпоху.
— Вернемся на несколько веков назад и сделаем ее в стиле Тюдор. Предлагаю устроить очаг, жарить мясо на открытом огне и жить, как настоящие бароны.
— Тогда нам нужно завести колоритного кухонного мужика, чтобы полностью воссоздать эпоху. Или кривоногую собачонку, которые тогда были в моде.
— Знаешь, пожалуй, нет. Нужен компромисс. Мужика заменим электричеством. И купим электрическую плиту. Специально для тех дней, когда будем отдыхать от истории. Возьмем лучшее из обеих эпох. Мне очень нравится казаться оригинальным, но мне не нравится тяжелая работа и отсутствие удобств. Как ты думаешь, я смогу превратить нашего пса в кривоногую собачку?
— К вопросу о собачках, мы что, приобрели того жуткого булль-мастифа?
— Мы его только наняли. После похорон вернем владельцу. Если ты его не полюбишь, конечно. Он только с виду такой злой и ужасный. На самом деле, с ним может играть и ребенок. А козла пришлось отослать обратно. Когда мы уезжали, он развязался, съел капусту и передник миссис Руддл.
— А ты уверен, что нам не понадобится козье молоко для благотворительных целей?
— Совершенно уверен. Это был мальчик.
— Ах вот как! Тогда ты сделал все правильно. От него сильно пахнет, и пользы никакой. Я рада, что ты отослал. А мы заведем кого-нибудь еще?
— Кого ты хочешь завести? Давай павлинов!
— Для павлинов нужен вольер. Я подумывала о свиньях. С ними очень удобно. Когда у тебя будет мечтательное настроение, можно пойти и почесать им спинку, совсем как мистер Болдуин. И еще утки. Они так забавно крякают. А вот куры мне не нравятся.
— У кур злые лица. Кстати, я не думаю, что ты была так уж неправа. В принципе, мы обязаны ему все рассказать, но имеем право знать, что он собирается делать с этой информацией. Если у него возникнет идея-фикс…
— Кто-то пришел. Если это Кирк, то мы сейчас должны решить, что делать.
Вошел Бантер, но принес с собой только аромат, аромат жареного лука и шалфея.
— Милорд, там человек…
— О, отошли его. Я не вынесу больше ни одного человека.
— Милорд…
— Мы обедаем. Отошли его. Попроси зайти позже.
Послышался звук быстрых шагов, и в комнату ворвался плотный пожилой джентльмен.
— Я очень извиняюсь, что побеспокоил нас, — задыхаясь, сказал джентльмен. — Не хочу показаться бестактным, но я, — многозначительно добавил он, — я представляю «Мосса и Исаака…»
— Ты ошибся, Бантер. Это не человек, это целая компания.
— …и я привез с собой…
— Бантер, забери у компании шляпу.
— Я очень извиняюсь, — сказала компания, которая, очевидно, забыла снять шляпу в спешке, а не из-за плохого воспитания. — Не хотел вас обидеть, но у меня документ на продажу всей мебели, которая находится в доме. И я так спешил…
Раздался громоподобный стук в дверь. Он растерянно всплеснул руками. Бантер выскочил в коридор.
— Документ на продажу мебели? — воскликнула Харриет.
Джентльмен с готовностью повернулся к ней.
— В счет уплаты долга. Семьдесят три шестнадцать шестьдесят, — давясь словами, выпалил он. — Я всю дорогу бежал. От самой остановки. Там еще один джентльмен…
Он был совершенно прав. Был еще один джентльмен, который оттолкнул в сторону Бантера и возмущенно закричал:
— Мистер Соломон! Мистер Соломон! Это нечестно. Все в этом доме — собственность моих клиентов. Все уже согласовано…
— Добрый вечер, мистер Макбрайд, — вежливо поздоровался хозяин дома.
— Ничем не могу вам помочь, — заглушил ответ Макбрайда решительный голос мистера Соломона. Мистер Соломон вытер платком вспотевший лоб. — У меня есть документ о продаже мебели. Посмотрите на дату…
Мистер Макбрайд спокойно сказал:
— Наш составлен на пять лет раньше. Мне все равно, — парировал мистер Соломон — Даже если бы его составили при королеве Виктории.
— Джентльмены, джентльмены! — примирительным тоном сказал Питер. — Нельзя ли этот вопрос решить как-нибудь полюбовно?
— Наш фургон, — сказал мистер Соломон, — приедет за вещами завтра.
— Фургон наших клиентов, — ответил Макбрайд. — уже едет сюда.
Мистер Соломон угрожающе зарычал, и Питер сделал еще одну попытку:
— Прошу вас, джентльмены, подумайте хотя бы о моей жене, если вам наплевать на меня. Мы обедаем, а вы хотите забрать стулья и стол. Мы сегодня где-то должны спать, неужели вы не оставите нам хотя бы одну кровать? В конце концов, у нас тоже есть некоторые претензии на эту мебель. Мы заплатили за ее аренду. Прошу вас, к чему такая спешка?.. Мистер Макбрайд, вы знаете нас уже давно, и, я надеюсь, успели полюбить. Может, побережете наши нервы и чувства? Вы же не оставите нас голодными ночевать в ближайшем стоге сена!