И отец отступился, махнув на Сашку рукой.
Профессором старший Гребениченко так и не стал. Вместо того чтобы дописать и защитить докторскую, он начал подрабатывать. Писал кандидатские для знакомых. Заказов было навалом. Трудиться никто не хотел, зато заплатить будущим кандидатам наук ничего не стоило.
— Деньги для Сашки! — оправдываясь перед женой, виновато говорил Владимир Александрович, отдавая очередную сумму.
Она никогда его ни в чем не упрекала, просто пожимала плечами и брала деньги. И в который раз думала, что муж безнадежно избаловал своего любимца Сашеньку.
Новые друзья Саши в новой школе, очевидно, целиком разделяли его настроения. Видимо, и их родители тоже. Во всяком случае, там понимание казалось полным.
Мальчики редко приходили к Гребениченко. Во-первых, их чересчур холодно встречала Варвара Николаевна — ей не нравились друзья сына, а во-вторых, им мешали музыкальные занятия Нади. Даже закрывшись в комнате Саши, они отлично слышали все этюды и вальсы. Поэтому чаще бывали у Сани Наумова или у Шуры Умберга.
Потом появилась Катя…
Ее первый визит Варя запомнила на всю жизнь.
В тот день она сидела дома, ждала ученицу, поэтому открыла на звонок сама. На лестничной площадке стояла, картинно слегка раздвинув тонкие, открытые по максимуму ножки, юная девица в шелках и драгоценностях. Такие Варя надевала только в театры и в гости. У нежданной гостьи была недовольная надменная мордочка.
— Здравствуйте! — жеманно протянула девочка. — Я к Саше… Он дома?
Ошеломленная Варвара Николаевна поздоровалась, кивнула и отступила от двери, пропуская юную леди в квартиру. Девица вошла, по-прежнему манерно держа правую руку на отлете — вероятно, считала это особым шиком, — и вдруг остановилась, состроив некое подобие улыбки:
— Ах да, простите, я забыла представиться… Я Катя Полонская. Мы с Сашей вместе учимся. В одном классе.
«Какое счастье!.. Что делать этой цаце в физико-математической школе? Разве что ловить выгодных мужей!» — подумала Варя и назвала свои имя и отчество.
Сашка радостно выскочил навстречу гостье:
— Привет! А ты говорила, что не сумеешь раньше четырех!
— Вот видишь, постаралась! — кокетливо пропела Катя. — Ради тебя!
И лукаво блеснула хитрыми глазками.
Простодушный Сашка рассмеялся:
— Ну молодец! Проходи! Это моя комната! Чай пить будешь?
На мать он не обратил ни малейшего внимания.
— Володя, ты в курсе увлечений нашего Сашки? — спросила за ужином Варвара Николаевна мужа.
— «Физика» Ландсберга и фигуры Лиссажу, — отчеканил тот.
Все-таки он старался не выпускать сына из своего поля зрения.
Варя вспомнила, как маленькая Надюша, впервые услышав о так называемых фигурах Лиссажу в тригонометрии, воскликнула:
— Ну у него и фамилия была, у этого вашего Лисажука! Не просто Лисов или Жуков, а лиса да еще жук в придачу!
Варя тихо засмеялась:
— Нет, Володя, я не об этом! Как там у нас на девичьем фронте?
Муж удивился:
— Насколько я знаю, звонят и заходят только Саня да Шура. А почему ты спрашиваешь?
— Да так… — вздохнула Варя. — Приходила тут сегодня одна… Говорит, Катя Полонская. Я увидела и обомлела.
— Такая страшная? — заинтересовался муж. — Неужели у нашего Сашки нет вкуса? Тогда он не в меня!
— Да нет, в смысле внешности там все в порядке. Но не всегда то, что торчит над водой, оказывается лебедем… А вот вкуса, похоже, у него действительно нет. Девочка переполнена самой собой, как бочка водой в дождливую осень. Ходячее чванство… Королева Англии держится куда проще… И жить ведь надо не с лицом, а с человеком. А потом молодость — это всегда такое короткое счастье… И совершенно безвозвратное время…
— Я узнаю, что за девица, — пообещал муж, искоса взглянув на Варю. — Может, случайный визит.
Но Сашка наотрез отказался говорить с отцом о Кате.
— Не приставай ко мне и не лезь в мои личные дела! — отрубил он. — Я вырос и не нуждаюсь ни в каких задушевных разговорах! Возись со своей Надькой!
Сын ревниво относился к родительским привязанностям. Особенно к материнской.
Владимир Александрович знал об этом и всегда страдал за мальчика, но изменить ничего не мог. Теперь ситуация обострилась вдвойне.
После своего решительного отпора сын немного оттаял, особенно увидев потерянного, удрученного отца со смущенно поникшим большим толстым носом, откуда вот-вот грозили свалиться очки в старой оправе.
— Скажи честно, папа, — спросил смышленый Сашка, — если бы в свое время кто-нибудь попытался тебе помешать жениться на маме, ты бы его послушал?