– Профтите за вторжение, – пропыхтел он, задыхаясь. – Не хотел причинять неудобфтво. Я, – добавил он услужливо, – “Мофф и Ифаак”…
– Вы ошиблись, Бантер. Это не персона – это фирма.
– И у меня в руках…
– Бантер, примите у фирмы шляпу.
– Прошу прощения, – сказала фирма, чье нежелание разоблачиться было продиктовано скорее забывчивостью, чем недостатком вежливости. – Прошу, не обижайтефь. Но у меня ефть закладная на мебель из этого дома, и я пробежал…
Раздался громовой стук в дверь, и он в отчаянии воздел руки. Бантер спешно вышел.
– Закладная?! – воскликнула Гарриет. Незваный гость живо повернулся к ней.
– За ффуду в фемьдефят три шефьдефят шефть, – сказал он, захлебываясь эмоциями, – и я пробежал ффю дорогу от автобуфной офтановки – ффю до рогу, а фзади человек…
Он был прав: сзади был человек. Отпихнув Бантера, он возмущенно закричал:
– Мистер Соломонс, мистер Соломонс! Так нечестно. Все имущество в этом доме – собственность моих клиентов, и душеприказчица согласилась…
– Добрый вечер, мистер Макбрайд, – вежливо произнес хозяин дома.
– Ничего не могу поделать, – сказал мистер Соломонс, заглушая ответ Макбрайда. Он вытер лоб носовым платком. – У наф закладная на мебель – взгляните на дату документа.
– Нашему уже шестой год идет, – твердо ответил мистер Макбрайд.
– Мне плевать, даже ефли он идет фтолько же, фколько “Тетушка Чарли”![257]
– Джентльмены, джентльмены! – примирительно сказал Питер. – Нельзя ли разрешить это дело по-дружески?
– Наш фургон приедет за имущефтвом завтра, – сказал мистер Соломонс.
– Фургон нашего клиента уже едет, – ответил мистер Макбрайд.
Мистер Соломонс испустил вопль протеста. Питер попытался снова:
– Заклинаю вас, джентльмены, проявить уважение если не ко мне, то к моей супруге. Мы ужинаем, а вы собираетесь увезти стол и стулья. Нам нужно спать – что же, вы и без кровати нас оставите? Если уж на то пошло, у нас тоже есть некоторые права на мебель, поскольку мы ее арендовали. Умоляю, не нужно такой спешки… Мистер Макбрайд, вы нас давно знаете и (надеюсь) любите – уверен, вы пощадите наши нервы и чувства и не прогоните нас спать в стогу на пустой желудок.
– Милорд, – сказал мистер Макбрайд, тронутый этим призывом, но не забывший о долге, – в интересах наших клиентов…
– В интерефах нашей фирмы, – поправил мистер Соломонс.
– В наших общих интересах, – сказал Питер, – прошу, сядьте за стол и разделите с нами жареную утку с яблочным соусом, фаршированную луком и шалфеем. Вы, мистер Соломонс, так долго бежали – вам нужно подкрепить силы. Вы, мистер Макбрайд, вчера с чувством говорили об английском семейном укладе – не согласитесь ли понаблюдать его в лучших проявлениях? Не разрушайте наш счастливый дом! Ломоть жаркого и бокал сухого помогут уладить любые разногласия.
– В самом деле, – сказала Гарриет. – Присоединяйтесь к нам. Бантер не переживет, если птица пересохнет в духовке.
Мистер Макбрайд колебался.
– Вы очень добры, – голодным голосом начал мистер Соломонс. – Ефли ваша фветлофть…
– Нет-нет, Солли, – перебил мистер Макбрайд. – Так нечестно.
– Дорогая, – сказал Питер с вежливым поклоном, – ты прекрасно знаешь, что приглашать к ужину деловых партнеров без предупреждения и невзирая на обстоятельства – это неисправимая привычка всех мужей. Без этой привычки и дом не дом. Поэтому я не стану извиняться.
– Конечно, – отозвалась Гарриет. – Бантер, эти джентльмены ужинают с нами.
– Очень хорошо, миледи. – Он возложил проворные руки на мистера Соломонса и освободил того от пальто. – Позвольте мне.
Мистер Макбрайд без дальнейших споров разделся сам и помог Питеру принести к столу еще два стула, попутно заметив:
– Не знаю, Солли, сколько вы под них ссудили, но они того все равно не стоят.
– Если вас интересует наше мнение, – сказал Питер, – вы можете все забрать завтра, пожалуйста, ни в чем себе не отказывайте. А теперь – все удобно расположились? Мистер Соломонс справа, мистер Макбрайд слева. Бантер, кларет!
Размякнув от леовиля и сигар, мистер Соломонс и мистер Макбрайд по-братски отбыли без четверти десять, предварительно совершив тур по дому для учета своих активов. Питер, сопровождавший их с целью охраны собственного имущества, вернулся, держа в руке маленький соломенный вигвам – такие надевают на винные бутылки при перевозке.
– Для чего это, Питер?
– Для меня, – ответил его светлость. Он принялся методично вынимать соломинки и по одной вставлять их себе в волосы. К тому моменту, как Бантер объявил, что пришел суперинтендант Кирк, у него получилось сносное птичье гнездо.
257