– Где ты была? Я уже начал беспокоиться.
Она стаскивает мокрый жакет и тянется за плечиками, чтобы повесить его в шкаф.
– Поднималась на Эйфелеву башню. А обратно шла пешком.
– Ты промокла до нитки. Сейчас приготовлю тебе ванну.
– Не нужна мне никакая ванна.
Ей очень нужна горячая ванна. Лив мечтала о ней всю дорогу, пока тащилась под этим треклятым дождем.
– Тогда я попрошу принести чая.
Он звонит в службу обслуживания номеров, а она тем временем поворачивается, входит в ванную комнату и закрывает за собой дверь, чувствуя спиной взгляд Дэвида. Она и сама не понимает, что вдруг на нее нашло. Ведь уже на обратном пути она твердо решила вести себя с мужем как ни в чем не бывало, чтобы не портить еще больше сегодняшний день. Ну подумаешь, всего-навсего одна деловая встреча! Ведь она еще на первом свидании все про него поняла, когда он провез ее по Лондону, рассказывая о предыстории и дизайне современных зданий из стекла и стали.
Но когда она переступила порог номера отеля, ее словно заклинило. Она увидела, что он говорит по телефону, явно решая какие-то рабочие вопросы, и все ее благие намерения разом испарились. Вот так-то ты обо мне беспокоишься! – думает она. Преспокойно обсуждаешь себе толщину стекла входной двери нового здания или дополнительную обвязку на крыше для компенсации веса второй вентиляционной шахты.
Она наполняет ванну, наливает дорогую мыльную пену и со вздохом облегчения ложится в горячую воду. Через несколько минут раздается стук в дверь и входит Дэвид.
– Чай, – говорит он, ставя чашку на край мраморной ванны.
– Спасибо.
Лив молча ждет, когда он уйдет, но он садится на опущенную крышку унитаза, наклоняется вперед и смотрит на жену:
– Я заказал нам столик в «Куполь».
– На сегодня?
– Да, я тебе уже говорил. Это ресторан, где стены расписывали художники, которые…
– Дэвид, я ужасно устала. Весь день на ногах. Не уверена, что сегодня мне захочется куда-нибудь идти. – Она старательно отводит глаза.
– Но вряд ли мне удастся забронировать столик на завтра.
– Извини. Но я просто хочу поесть в номере и лечь спать.
Зачем ты это делаешь?! – мысленно одергивает она себя. Зачем портишь свой медовый месяц?!
– Послушай, мне очень жаль, что сегодня так получилось. Хорошо? Но я уже несколько месяцев добиваюсь встречи с Голдштейнами. И оказалось, что они сейчас в Париже. Более того, они наконец согласились посмотреть мой проект. Того здания, о котором я тебе уже рассказывал. Очень большого. И мне кажется, им понравилось.
Лив сидит, уставившись на пальцы ног, розовые и блестящие от горячей воды.
– Ну, я рада, что все прошло удачно.
В ванной становится неестественно тихо.
– Ненавижу. Ненавижу, когда ты такая несчастная.
Она смотрит прямо на него. Видит его голубые глаза, его вечно растрепанные волосы, его лицо, которое он по привычке закрывает ладонями. Секундное сомнение, и вот она уже протягивает ему руку, которую он нежно сжимает.
– Не обращай на меня внимания. Я глупая. Ты прав. И я отлично понимаю, как важен для тебя этот заказ.
– Лив, так оно и есть. А иначе я ни за что бы тебя не оставил. Я уже много месяцев – нет, лет – тружусь над проектом. Если мне удастся его пропихнуть, то дело в шляпе. Я становлюсь партнером. И приобретаю известность.
– Понимаю. Послушай, не отказывайся от столика. Мы пойдем. После ванны мне наверняка станет легче. И мы сможем составить план на завтрашний день.
Он накрывает ее руку своей ладонью. Но ее мокрые от мыльной воды пальцы так и норовят выскользнуть.
– Ну… Тут вот какая штука получается. Они хотят, чтобы завтра я встретился с руководителем проекта.
Лив замирает.
– Что?
– Они специально вызвали его сюда. Прилетает самолетом. Они хотят встретиться со мной в их апартаментах в «Рояль Монсо». А что, если тебе сходить в спа-салон, пока я буду с ними? Спа-салон там наверняка потрясающий.
Она смотрит на него в упор:
– Ты серьезно?
– Совершенно. Я слышал, по оценкам французского «Вог», это лучший…
– Я говорю не о твоем чертовом спа-салоне.
– Лив, это значит, что они реально заинтересованы. И мне надо постараться использовать их интерес по максимуму.
Когда к ней наконец возвращается дар речи, ее голос звучит как-то странно глухо:
– Пять дней. Дэвид, наш медовый месяц всего пять дней. Даже не неделя. И ты говоришь, что они не могут подождать и провести встречу хотя бы через семьдесят два часа?