— Это вообще-то её обязанность, — брюзгливым тоном тут же вмешивается Виолетта. — Или она от тебя деньги просто так получает?
На скулах мужчины вздуваются желваки.
— Надежда — не прислуга, — голос тихий, но в нём отчётливо слышится предупреждение, так что мать замолкает с недовольным видом.
Решив продолжать держать рот на замке, передаю ему корзинку с хлебом, а сама раскладываю по тарелкам разогретую еду.
— Положите и себе тоже, вы ведь не ели? — слышу настойчивое, вскидываю глаза на мужчину и, заметив его выражение лица, киваю, проглотив возражения.
Ставлю всем тарелки и сажусь напротив Володи, который вдруг прищуривается, глядя на еду, а потом поднимает на меня настороженный взгляд.
— Откуда вы знаете, что я не ем лук и болгарский перец?
Глава 6
Ох, чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт…
Растерянно смотрю в его тарелку. Действительно, когда я раскладывала всем запечённые овощи, ему положила только кабачок, баклажан и помидоры.
Ну надо же было так… Руки действовали на автомате. Оказывается, я до сих пор отлично помню его привычки в еде!
— Не знаю… Наверное, случайно вышло, — выговариваю непослушными губами.
Ещё немного посверлив меня взглядом, Володя кивает, и я незаметно выдыхаю.
Всё-таки он меня действительно не узнал. Иначе зачем было задавать такой вопрос? Правда, мне абсолютно непонятно, как так может быть, но… Видимо, я была для него не так важна, как он для меня. При мысли об этом застарелая боль возвращается с такой силой, что на глазах выступают слёзы.
— Надежда? У вас всё в порядке?
В голосе как будто искренняя тревога, но поднять голову и посмотреть ему в глаза я не могу, только киваю.
— У матери ты, значит, не интересуешься, как дела? Не понимаю, что за необходимость… — начинает раздражённо Виолетта.
— Хватит, мама, — мужчина перебивает её, отодвигает полупустую тарелку и встаёт.
— Я ещё и не начинала! — с пол-оборота заводится она. — Если ты считаешь, что можешь вот так обращаться с родной матерью… Весь в своего отца! Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю!
— Мама, мне не пять лет, — обрубает её Володя. — Я должен сказать несколько слов Надежде, потом спущусь, — переводит взгляд на меня. — Я не задержу вас надолго.
Киваю и встаю, тоже отодвинув тарелку. Иду следом за мужчиной, который поднимается на второй этаж и заходит в одну из комнат. Видимо, это кабинет — у окна рабочий стол, книжные полки по периметру комнаты.
— Что там с её давлением? — спрашивают меня неожиданно.
— Повышенное было, но не критично, — пожимаю плечами. — Я измерила, принесла таблетки, спросила, какие лекарства ваша мать пьёт регулярно.
— Понятно, — он кивает, не глядя на меня, прислоняется к столу, трёт висок, затем поднимает глаза. — Надежда, можете сказать мне сейчас, что отказываетесь от работы. Не надо тянуть.
— Почему вы решили, что я отказываюсь? — спрашиваю неожиданно даже для себя самой.
Надя, ты что творишь?! Ты же сама собиралась ему об этом сообщить! Ну что ты за дура? Ты бы лучше себя пожалела, чем всех вокруг…
Пока всё это проносится у меня в голове, мужчина меняется в лице, но я не могу понять, что он чувствует.
— А вы… не отказываетесь? — в голосе слышится слабая надежда.
Отказываешься! Скажи, что отказываешься!
Я затыкаю внутренний голос и со вздохом говорю:
— Нет, не отказываюсь.
— Ох, Надежда, вы не представляете, как выручили меня, — он расслабляется так, что это заметно невооружённым глазом. — Спасибо!
Быстро подходит ко мне, обхватывает за плечи, даже слегка встряхивает и опять повторяет:
— Спасибо большое!
— Э-э-э, — я смотрю на него ошарашенно, и мужчина вдруг резко отдёргивает руки, будто поняв, что он сейчас сделал.
— Простите, — говорит растерянно, — не знаю, что на меня нашло, я… — вдруг бросает в мою сторону настороженный взгляд, — мы… встречались с вами? Раньше?
От необходимости врать и выкручиваться меня избавляет звонок мобильного, лежащего на столе. Володя берёт трубку, а я благополучно сбегаю из кабинета и спускаюсь вниз, на кухню.
— Вы ещё здесь? — встречает меня Виолетта. — Не забудьте свои вещи, когда соберётесь уходить! И не прихватите ничего лишнего, в доме установлены камеры.
На меня находит какая-то весёлая злость. Знаю за собой такое, именно в этом состоянии я горы готова сворачивать.
— Да, я здесь, — объявляю громко и задорно, — вещи свои забирать не собираюсь, как и прихватывать лишнее! — язвительно усмехаюсь. — Куда торопиться, если мы с вами теперь регулярно будем проводить время вместе, так ведь, Виолетта Валерьевна?