— Разогреть вам что-нибудь перекусить?
— Да, пожалуй, — он устало опускается на стул.
Кидаю на него взгляд исподтишка. Такое ощущение, что он уже давно нормально не высыпался. Тогда, годы назад, Володя не рассказывал мне о службе, только один раз объяснил, что его подразделение занимается всем, связанным с государственной тайной, поэтому никаких подробностей о его работе я никогда узнать не смогу.
Но и тогда он очень уставал и отсыпался, приходя домой. Скорее всего, сейчас уже в другом звании, а значит, работы у него только прибавилось. Словно в ответ на мои мысли Володя подносит пальцы к вискам, слегка сдавливает их и морщится.
— У вас болит голова? — спрашиваю на автомате.
— Нет, — он тут же опускает руки.
Ох уж эти мужчины! Как же, признаться в собственной слабости. Вытираю руки о полотенце и подхожу к нему сзади.
— Не дёргайтесь, — предупреждаю и аккуратно касаюсь его шеи под волосами, нащупываю нужные точки. — Здесь больно? А здесь?
— Ох, — вырывается у него невольно.
— Отдаёт в виски и над бровями?
— Д-да…
— Повернитесь, — командую, и мужчина подчиняется, похоже, скорее от неожиданности.
Открывает рот, наверное, чтобы возмутиться, но я не даю ему этого сделать.
— Помолчите, я постараюсь помочь.
Главный рабочий инструмент медсестры — её руки. Техника, умения, всему можно научиться, напрактиковаться. Но вот «лёгкая» рука — то, что даётся от природы. Мне повезло, у меня это есть.
Сосредоточенно нажимаю в нужных местах, массирую самые напряжённые зоны. Не думаю и не вспоминаю о том, что нас связывает. Или связывало в прошлом. Это просто человек, которому больно, и я делаю всё, чтобы ему помочь. Спустя пару минут понимаю, что вроде бы получилось. Лицевые мышцы немного расслабляются, брови уже не так сведены.
— Спасибо, — выдыхает мужчина, голос звучит немного растерянно. — Правда, спасибо, я не ожидал, что головную боль можно снять вот так, простым массажем…
— Это не совсем простой массаж, — уточняю, — нужно знать, что и как массировать.
— Этому можно научиться, чтобы делать самостоятельно? — спрашивает он вдруг.
— Если у вас регулярные головные боли, почему ваш врач не назначил вам курс лечения и не объяснил такие подробности? — подозрительно смотрю на него.
— Ну, не совсем регулярные, — он отводит глаза, — просто иногда бывает…
— Слишком много работаете, — говорю сочувственно и глажу его по плечу, а потом вдруг замираю, отдёргиваю руки и прячу их за спину.
Да что на меня нашло?
Сбегаю к плите, где разогревается ужин, провожаемая взглядом, который, кажется, жжёт кожу между лопатками. Надя, вот дура ты — дура и есть.
Самобичевание прерывает явление Виолетты.
— А поздороваться с матерью тебе религия не позволяет? — звучит её язвительный голос, и я закатываю глаза, благо стою к ним обоим спиной.
Ну почему нельзя просто сказать «привет»? Вот честное слово, она жалуется, что сын не уделяет ей времени, но не предпринимает ни малейших усилий, чтобы это время рядом с ней было для него хотя бы комфортным.
— Здравствуй, мама, — голос Володи звучит очень ровно. — Я не хотел тебя отвлекать.
— Прошу прощения, мне пора, — прерываю готовую разразиться очередной обвиняющей речью Виолетту.
— Не рановато ли? — женщина переключается на меня. — В конце концов, ты должна отрабатывать определённое время, и…
— Мама, сейчас без пяти шесть, — в тоне мужчины звучит металл. — Надежда ответственно относится к своим обязанностям. И, насколько понимаю, у неё завтра суточное дежурство?
Он смотрит на меня, и я немного растерянно киваю, в замешательстве из-за того, что он помнит мой график, и из-за этой неожиданной поддержки.
Виолетта хмыкает, но больше ничего не говорит. Прощаюсь и выхожу из кухни, на ходу открывая приложение в мобильном и вызывая такси.
— Надежда, — догоняет меня уже в холле голос Володи, — подождите секунду.
— Да? — поворачиваюсь к нему, поднимаю брови.
— Эм-м, — он притормаживает. — Может быть, вас подвезти?
— Нет, спасибо, я на такси, — смотрю на него удивлённо.
Да что с ним? Он что, не понимает, что мать ему потом чайной ложкой мозг съест, если он сейчас её бросит и поедет меня отвозить домой?
— Что-то ещё? — спрашиваю, потому что Володя стоит молча, перекатываясь с пяток на носки и молчит.
— Да. То есть нет, — он смотрит на меня так пронзительно, будто пытается мысли мои прочитать. — Мы с вами точно не встречались раньше?
Мне становится не по себе. Есть во всём этом что-то странное, я бы даже сказала, неадекватное.