Выбрать главу

Тот снисходительно улыбнулся и повернулся к Зану.

— Они очень милые — когда с ладонь величиной, верно?

Трое наемников рылись в обломках, оттаскивая детали и оружие с поля боя, обшаривали тела клонов. Звука не было, а изображение время от времени чуть подергивалось, распадалось на цифровую мозаику и собиралось снова.

— Дроид работал на последних крохах энергии, — объяснил Дхур. — Камера сдохла через несколько минут после этой записи. Чистая удача, что ей случилось оказаться направленной в нужную сторону.

Внезапно салиссианцы застыли. Потом побросали винтовки, подняли руки и отошли от брошенного оружия.

— Похоже, кто-то застал наших наемников врасплох, — заметила Толк.

Секундой позже в поле зрения камеры вошел мужчина с бластерной винтовкой, направленной на троицу.

Джос вгляделся в человека. Необычный угол затруднял опознание, но он чувствовал, что знает этого парня. Он наклонился в сторону, изучая голо в другой проекции. Конечно же, это…

— Фоу Джи, — тихо сказала Баррисс.

Пока врачи разглядывали изображение, Джи усмехнулся — и бросил свое оружие на землю. Оно упало с бесшумным всплеском грязи.

Толк, Джос и Зан изумились. Баррисс — нет.

— Что он собрался делать? — поинтересовался Зан.

Толк пристально глядела на голо.

— Он знает, что делает, — ответила она.

Джос ничего не сказал. Насколько он знал — ни Зан, ни Толк не видели инструктора в бою, хотя медсестра благодаря умению читать язык тела явно поняла, что Джи не тот, с кем можно шутить. Он поглядел на Баррисс. Падаван тряхнула головой, но Джос был совершенно уверен, что она, как и Толк, знала, что сейчас произойдет… потому что он тоже отлично знал это.

И даже Зан был близок к пониманию…

Голо снова вздрогнуло — Джи двинулся, и трое салиссианцев разом бросились на него.

Секундой позже все три наемника лежали на земле, и Джос даже под угрозой пыток не смог бы сказать, что же именно произошло.

Наверное, с него все-таки хватит выпивки на сегодня…

— Давайте посмотрим еще раз, — предложил Дхур и коснулся переключателя на сфере. Хирурги внимательно следили за сценой, разыгравшейся на вчетверо меньшей скорости.

Даже в замедлении было непросто рассмотреть, что же именно сделал Фоу Джи, но Джос достаточно знал анатомию, чтобы опознать нанесенные повреждения. Один наемник упал с разбитой гортанью, другой со сломанной шеей, третий получил локтем в висок так, что треснул череп. Все ранения были достаточно тяжелы, чтоб в отсутствии немедленной медицинской помощи стать причиной летального исхода, и не было заметно, чтоб кто-то из сепаратистских медиков прочесывал джунгли.

Фоу Джи обошел наемников, наклоняясь к телам и, судя по всему, забирая что-то. Изображение застыло, когда он склонился к последнему.

— Не знаю, что он там делал в конце, — проговорил Дхур, — но, полагаю, забирал какие-то трофеи. Солдаты сепаратистов используют суб-Ку импланты для идентификации, так что, наверное, это куски от одежды или… что-то другое.

Скользнув взглядом вокруг стола, Джос понял, что все думают об одном и том же — трофей Джи мог быть шевроном, или еще каким-то знаком отличия, но это мог быть палец или ухо…

— У дроида в это время закончилась энергия, потому что дальше ничего нет, — Дхур посмотрел на Джоса. — Стоит стакана выпивки, док?

— Стоит нескольких, — тихо ответил Джос. — Столько, сколько потребуется, чтоб об этом забыть.

— Он убил трех человек, — возмутился Зан. — Голыми руками! Его за это надо отдать под трибунал и отправить в тюрьму!

— Еще чего, — ответил Дхур. — Они были наемниками, отборной мразью галактики, и их было трое против одного. К тому же, кроме этой записи доказательств нет, а кто поверит вражескому камер-дроиду? Все знают, как легко подделать такие вещи. Может, ее туда специально подбросили, откуда нам знать?

— Хладнокровный убийца, — пробормотал Зан слегка заплетающимся языком.

— На войне умирают, капитан, — отмахнулся Дхур. — Если б Джи пристрелил их, никто бы и глазом не моргнул. Вражеские солдаты на поле боя обшаривают наших покойников? Да пусть он их и прикончил голыми руками — куча республиканских офицеров скажет "Большое спасибо!" и представит его к награде.

Зан осушил стакан и осторожно опустил его на стол.

— Ненавижу войну, — проговорил он. — Ненавижу все это. Что мы за существа, если такое происходит и никому нет дела? Что это говорит о нас?

Ему никто не ответил.

Зан поднялся — осторожно, потому что набрался достаточно, чтоб потерять чувство равновесия. Посторонний вряд ли бы понял, что он пьян, но Джос достаточно знал своего друга.

— Я иду в постельку, — объявил забрак. — Не будите меня, пока война не кончится.

Дхур проводил хирурга взглядом и отхлебнул из своего стакана.

— Это хорошая история, хотя я сомневаюсь, что цензура позволит ей разойтись. Горожане в тылу могут найти ее… возмутительной, — он помолчал. — Твой друг слишком чувствителен для этого места. Он артист. Им никогда не бывает легко на войне.

— А кому сейчас легко? — поинтересовался Джос.

Дхур кивнул на застывшее голоизображение.

— Кому-то — легко. Где еще ты сможешь легально забить кого-нибудь до смерти и получить за это жалование?

* * *

Возвращаясь в свой домик, Баррисс думала об увиденной голозаписи. Ночь стояла жаркая и сырая, жигалки и бабочки-падальщики роились в свете фонарей, отбрасывая гигантские призрачные тени. Запоздалая гроза ворчала в отдалении, ослепительные молнии вспыхивали в темноте. Если дождь доберется сюда, ему будут рады — он хоть немного остудит давящий, липкий воздух… и стук капель по вспененной крыше будет успокаивать. Ей не помешает немного спокойствия — на Дронгаре оно в дефиците. В тропических мирах есть своя прелесть, но лично она предпочитает миры попрохладней. Прогулка по снегу, на ее вкус, ободряет куда лучше, чем она же — под иссушающим солнцем…

Как джедай — Баррис не могла не восхититься боевым мастерством Фоу Джи. Его движения были плавными и мощными; и против существа, не владеющего Силой, он был действительно грозен.

Но ее естество, нетронутое джедайским воспитанием, восставало против жестокости. Хладнокровное убийство — очевидно, что у наемников было крайне мало шансов — если вообще были — справиться с Джи. Даже в схватке трое на одного и с голыми руками преимущество было на его стороне — и, разумеется, он об этом знал.

Сколько трофеев он повесил на стену? Ей не слишком хотелось это знать, но все же часть ее испытывала любопытство. Когда-то в прошлом, в Храме, она слышала, как Мэйс Винду рассказывал ученикам, что убить просто — на это хватит одного взмаха светового меча. Но жить со знанием, что ты убил — вот это может навек изменить тебя. Мастер Джедай был прав — это действительно изменило ее. Убийство — не тот поступок, который легко совершить, если в тебе есть хоть сколько-нибудь сострадания или хотя бы минимум морали и этических принципов. Иногда, чтобы защитить невинных или свою собственную жизнь, справедливость и инстинкт самосохранения требуют ударить с силой, достаточной, чтобы наповал уложить нападающего. Но необходимость совершенно не избавляла тебя от лиц, которые видел ты во сне, или криков боли умирающих, что ты слышал тихой ночью. Как вообще существо, обладающее хоть какой-то человечностью, может идти выбирать себе жертвы, убивать их голыми руками, а затем брать трофеи, чтобы напоминать себе о том, что он сделал?

Как будто об этом можно забыть.

Сила позволяет быть могучим бойцом, но при этом ограничивает склонность к насилию. Когда ты знаешь, что можешь сделать своим световым мечом, знаешь, насколько ты смертоносен — это сдерживает тебя. Ибо то, что ты можешь что-то сделать, не значит, что ты должен делать это.