Но задачка и впрямь не из легких. Малейшая ошибка наверняка станет роковой, и к тому же пройдет очень много времени, прежде чем я разберусь в ситуации и начну действовать.
После визита Кабаэ мои друзья по несчастью сделались мрачными и немногословными. Некоторые предприняли отчаянные, но безуспешные попытки обнаружить мониторы в своих комнатах и скоро сдались.
На третий день мы на собственном опыте убедились во всемогуществе СНМ. Наши надсмотрщики знали буквально каждое слово, которое мы произнесли накануне — даже в душе, потихоньку: они могли выделить еле слышный шепот из всей какофонии звуков. Я надеялся, что нам покажут видеозаписи, по которым можно будет установить районы размещения мониторов, но ошибся. Центр адаптации напоминал комфортабельную тюрьму чрезвычайно строгого режима, но пока мы ничего не могли с этим поделать.
На четвертый день началось собеседование и тестирование. Клерки с крысиными физиономиями, одетые точно так же, как Горн с Сутрой, буквально выпотрошили нас; на это ушла добрая половина дня. Затем они же провели общий опрос.
На закуску нас поодиночке заводили в небольшую комнату для окончательной беседы с женщиной, которая представилась как доктор Круда. По ослепительно белому халату и значку медицинской службы я догадался, что передо мной психиатр. Впрочем, это меня не, пугало — я был достаточно хорошо подготовлен, чтобы распознать любую врачебную хитрость, и к тому же сам в некотором роде был детищем светил психиатрии. От меня требовалось только одно — хорошо сыграть свою роль и заработать подходящую униформу.
Доктор Круда жестом указала на кресло, сама присела за большой стол и бегло пролистала мое личное дело.
— Вы Тарин Бул? Я беспокойно заерзал:
— Да, мадам.
— Вам четырнадцать лет? Я утвердительно кивнул:
— Да, должно было исполниться несколько месяцев назад. Я потерял счет времени, болтаясь по этим треклятым психушкам. Э-э-э… простите, мадам.
Она тоже кивнула, не в силах подавить легкую улыбку:
— Насколько нам известно, вы самый юный заключенный, заслуживший ссылку в Ромб Вардена.
— Я так и думал, — искренне признался я.
— Судя по вашему образованию и генотипу, вам больше всего подходит административная работа, но вы еще слишком молоды. Надеюсь, вам это ясно?
Мне оставалось только согласиться.
Она вздохнула и вновь углубилась в документы. Я заметил, что странички исписаны от руки — такого я еще не видел.
— Тестирование показывает, что у вас есть способности к математике и особенно к вычислительной технике. Кем вы сами хотели бы стать?
Я пораскинул мозгами:
— Властителем Ромба.
Она снисходительно усмехнулась:
— Понятно. Ну а если серьезно?
— Виноват, мадам, — сказал я после секундной паузы. — Пилотом межпланетного грузовика.
На самом деле я уже БЫЛ и им тоже! Это вполне подходит для моей миссии — деньги, мобильность, социальный статус и куча других преимуществ.
— Резонно, — поразмыслив, согласилась женщина, — но для этого необходимо долго учиться. — Она помолчала, а потом применила коронный прием всех психиатров. — Вы уже имели опыт полового сношения с девочками или же с мальчиками?
— Нет, мадам! — вскричал я.
— Как вы относитесь к девочкам?
— Они… хорошие, — неопределенно ответил я. Она рассеянно кивнула и что-то черкнула в моем деле:
— Как вы относитесь к тому, что оказались здесь? Я вновь пожал плечами и честно сказал:
— Мне кажется, нам всем хана.
Вновь кивок и отрывистая запись в блокноте.
— Ну что же, Тарин, на сегодня хватит. Можете идти. Завтра мы кое-что уточним и тогда решим, куда именно вас направить.
Не говоря ни слова, я удалился.
Тесты прошли гладко. Я прекрасно знал эту процедуру. Мои способности вполне отвечали моим текущим интересам — компьютерная техника, электроника и механика, — а фоновые психические характеристики настоящего Тарина Була оставались нетронутыми. Разумеется, я доставил им массу хлопот, так как был слишком стар, чтобы пройти весь курс обучения, и слишком молод, чтобы начать работать самостоятельно. Все, что я мог сделать, — это строить из себя вундеркинда и надеяться на лучшее.
На пятый день акклиматизации моя кожа приобрела темно-коричневый оттенок — как и у остальных новоиспеченных медузианцев. Я был очень взволнован и впервые за все это время по-настоящему ощутил всю глубину происходящих во мне изменений. Ко всему прочему я чувствовал легкое недомогание.