С разных сторон холла размещались лифты. Весьма кстати, подумал я, не придется таскаться по лестницам.
Мне было предписано добраться до Т-26, квартира 404, доложить о прибытии и поселиться там же. Предположив, что для начала нужно попасть на четвертый этаж, я сунул карточку в щелку приемника, и дверь лифта тут же бесшумно скользнула в сторону.
Квартиру 404 я нашел быстро. А вот замочной скважины не обнаружил — только узкую прорезь в стене. Я вновь воспользовался карточкой и оказался в небольшом, примерно пять метров на четыре, помещении. Здешние уборщики трудились на совесть. Две стандартные кровати выглядели очень заманчиво — особенно после жестких двухъярусных нар. Имелись также два раздельных платяных шкафа, встроенная мебель с многочисленными ящичками, а также терминал необычной, но весьма примитивной конструкции.
Боковая дверь вела в туалет, душевую и небольшой бассейн, который, как я догадался, мы делили с соседями. Я говорю "мы", потому что в шкафчиках уже лежали чьи-то вещи. Судя по размеру одежды, мой напарник был ненамного выше меня.
Хотя мониторы СНМ были тщательно замаскированы, вычислить их казалось несложно. В ванной комнате для этой цели использовался осветительный прибор, а в жилой — детектор пожарной сигнализации. Интересно, просматривается ли уборная? Как ни смешна эта мысль, скорее всего так оно и есть — я хорошо знал привычки спецслужб, тем более учитывая характер Упсира и его подручных.
На терминале я не обнаружил никакой информации, а пароля для входа в компьютерную сеть я еще не получил. Так как инструкциями предписывалось сидеть здесь и ждать, я разложил свои вещички в шкафчике, убрал туда же сумку и уселся за терминал. Простой, как табуретка, он имел самое главное — клавиатуру и блок двухстороннего звукового общения и представлял собой комбинацию телефона и видеотерминала — скорее даже видеотелефона. Памятуя о жесткой технологической цензуре, установленной Конфедерацией, я решил, что это сугубо местная разработка. Разобрать терминал голыми руками я не мог, делать было нечего, и я, не долго думая, лег на кровать и закрыл глаза. И тут же провалился в глубокий сон.
Проснулся я спустя два часа, услышав слабое жужжание открывающейся двери. Решив, что благоразумие — лучшее проявление доблести, я не двинулся с места, но, увидев незнакомца, непроизвольно вскочил. К такому я был совершенно не готов.
— Привет! — произнесла незнакомка, ибо это была она. — Очевидно, ты тот самый Тарин Бул?
Девушка выглядела очень молодо. Невысокая, хрупкая, волосы подстрижены так же коротко, как и мои. Нимало не смущаясь, она принялась стаскивать с себя одежду.
— Хэй! — выкрикнул я, почувствовав себя в высшей степени неловко. Конечно, я не ханжа, но ведь существуют какие-то приличия!
Девушка в недоумении остановилась:
— Что такое?
— Э-э-э… но ведь ты собиралась раздеться перед чужим мужчиной!
Незнакомка расхохоталась.
— Тебе, кстати, придется сделать то же самое, — сообщила она. — Инструктор СНМ должен был предупредить. Наверное, тебя проспали. — Она полностью сбросила одежду, скомкала ее и, засунув в пластиковый пакет, положила в свой шкафчик. — Всем служащим в ранге ниже инспектора запрещается находиться дома в форме. Неужели ты не знал ЭТОГО?
Я медленно покачал головой, пытаясь понять — она правду говорит или шутит? Но по зрелом размышлении я нашел подобное требование не таким уж бессмысленным — с точки зрения СНМ. Конечно, это было чудовищным нарушением прав человека. Мне не раз приходилось бывать нагишом в компании голых мужчин и голых женщин — как правило, на приморских курортах, — но я и представить не мог, сколь оскорбительным может быть такой ПРИКАЗ.
Моя соседка протянула мне точно такой же пакет.
— Давай, — предложила она, — пока тебя не засекли. Снимай — и в мешок.
Я вздохнул, решив, что поддаться на уговоры слишком легко — значит, с самого начала проявить бесхарактерность. А именно сейчас мне требовалось соблюдать величайшую осторожность.
— Но… но ведь ты девушка, а я мужчина! То, что меня не предупредили об этом с самого начала, свидетельствовало, что за мной будут следить очень внимательно и оценивать способность к социальной адаптации. Мой возраст отчасти служил защитой, но отнюдь не абсолютной. Цивилизация, сумевшая при помощи суперробота проникнуть в сердце Конфедерации, могла без особого труда собрать сведения и о процессе Мертон, а мои шансы и без того чрезвычайно малы.