– Алло.
– Герра доктора Хаберля, пожалуйста, – попросил он по-немецки.
– У аппарата.
– Это Аурелио Дзен, доктор. Простите, что не смог говорить, когда вы позвонили. Так что вы хотели сказать о нашем друге из туннеля?
– Я только что узнал от своего коллеги, что в больницу звонил человек по имени Нальдо Ферреро. Он заявил, что имеет юридическое право на получение тела, и хотел узнать, что ему нужно сделать. Когда мой коллега сообщил, что труп больше не находится в больнице, Ферреро заметно разволновался и пригрозил подать официальную жалобу в полицию. Тогда ему объяснили, что именно полиция-то и изъяла тело.
– О каком юридическом праве он говорил?
– Вот-вот, именно это, полагаю, и может вас заинтересовать. Ферреро сказал, что он – сын покойного.
Дзен несколько секунд молчал.
– Он оставил телефон для связи?
– Да-да, мы все записали. Мы всегда это делаем, прежде чем начать разговор. У вас есть под рукой карандаш и бумага?
Дзен записал адрес и телефон заявителя и горячо поблагодарил Вернера Хаберля за сотрудничество. Потом нажал на рычаг телефона и снова оглядел улицу. Как и прежде, все выглядело совершенно спокойно. Он набрал другой номер. Только после двенадцатого или тринадцатого гудка ему ответил усталый женский голос:
– «Ла Сталла».
– Могу ли я поговорить с Нальдо Ферреро?
– Одну минуту.
Дзен услышал, как она положила трубку рядом с аппаратом и крикнула: «Нальдо!» С карточки утекло больше половины кредита, прежде чем на другом конце провода послышался мужской голос.
– Да?
– Доброе утро, сеньор Ферреро. Я по поводу вашего покойного отца. – Он сделал паузу, но ответа не последовало. – Я из страховой компании, – продолжил Дзен. – Дело в том, что возникли сомнения относительно времени и характера смерти вашего отца. Был бы вам весьма признателен, если бы вы уделили мне полчаса для выяснения этих и некоторых других вопросов. Речь идет о крупной сумме денег.
Снова молчание, потом – презрительное:
– Страховая компания, нашли дурака. Мой отец умер тридцать лет назад. Тело не нашли, но факт смерти никаких сомнений не вызывал, поэтому все обязательства были выполнены страховой компанией еще тогда. Говорите, кто вы такой, черт побери?
– Некто, кто может помочь вам получить останки вашего отца спустя эти годы.
– Я спокойно могу сделать это сам. А если, как я подозреваю, вы из полиции, то вам, возможно, будет интересно узнать, что я сейчас готовлю официальную жалобу в суд Больцано на ваше ведомство за противозаконное вторжение в тамошнюю больницу, изъятие тела моего отца и сокрытие его нынешнего местонахождения. Вот все, что я имею вам сообщить по этому поводу!
Связь резко оборвалась.
Свой последний звонок Дзен сделал в диспетчерскую службу местного отделения газовой компании. Назвав первый пришедший в голову номер дома по виа дель Фоссо, он объяснил, что недавно в один из домов на этой улице в связи с утечкой газа экстренно выезжала ремонтная бригада. Может ли компания подтвердить, что поломка была устранена и близлежащим домам ничто не угрожает?
Просмотрев в компьютере список вызовов, диспетчер ответил, что это какое-то недоразумение: никаких утечек газа за последний месяц в Лукке не было.
Выйдя из телефонной будки, Дзен пошел обратно тем же путем, каким пришел. Единственным, кого он встретил, был наголо обритый бездомный со сломанным носом, в обнимку с бутылкой вина сидевший на скамейке у закованной в гранит реки, протекавшей прямо по середине улицы.
Когда за несколько минут до назначенного срока Джемма вернулась домой, Дзен в их спальне заканчивал паковать вещи. Закрыв крышку видавшего виды чемодана, он отнес его в гостиную.
– Боюсь, у меня плохие новости, – сказал он.
– Ты не можешь сорвать обед! Не в мой день рождения!
– Не волнуйся. Но я должен снова дня на два уехать.
– Что случилось на этот раз?
– Мне только что позвонил из Венеции наш семейный адвокат. Кстати, пришлось разговаривать с ним, выйдя на лестницу. Здесь, в квартире, почему-то плохо проходит сигнал, а к концу разговора эта чертова штуковина вообще сдохла. – Все это он говорил для тех, кто ловил сейчас звук из квартиры через прослушивающие устройства. – Словом, похоже, возникли неожиданные осложнения с завещанием моей матери. Он сказал – ничего серьезного, но мне придется заскочить туда, чтобы все уладить и подписать кое-какие бумаги. А когда я позвонил в министерство, чтобы попросить отпуск – так, ради формальности, – мне велели, воспользовавшись пребыванием в том районе, проинспектировать ход расследования одного убийства в Падуе. Дело, судя по всему, скучнейшее, но не мог же я отказаться. Так или иначе, я вернусь через несколько дней.