Сны и видения вообще вещь любопытная. Временами они способны уводить тебя в совершенно иной мир, временами они — отражение реальности, открывающее твоему взору глубины подсознания. Чем больше Ханна размышляла об этом, тем больше вопросов возникало, и все же она чувствовала, что ответ на них там, внизу.
— Как там поживают наши батареи? — осведомилась Ирэн.
Патрик, проверив зарядку, недовольно покачал головой:
— Ничего хорошего. Три аккумулятора на половине мощности, один чуть больше половины. Их хватит на три, максимум на четыре часа.
— Черт бы их побрал! А газовые лампы?
— Здесь дела обстоят получше. К ним, кроме топливных элементов, есть еще четыре баллона — каждый на три часа горения.
Ирэн кивнула:
— Не так много, если нам придется задержаться здесь на несколько дней. Лампы установить на режим максимальной экономии. Но когда спустимся вниз, хотим мы или нет, не обойтись без соответствующего освещения. Поэтому предлагаю пока что использовать один карманный и два газовых фонаря. Этого хватит. Кроме того, не растягиваться и предупреждать друг друга о возможных препятствиях.
Григорий откашлялся.
— Может, кому-нибудь остаться у входа на случай, если неожиданно прибудет помощь?
— Идея, конечно, неплохая, — согласилась Ирэн. — Но тогда ему придется сидеть без света — мы не можем позволить себе перерасход наших скромных энергозапасов. Кроме того, кто сможет остаться здесь по доброй воле, если все остальные отправляются на такие поиски? Уж не ты ли надумал записаться в добровольцы?
В голосе Ирэн звучало явное неодобрение. Вообще Ханна заметила известную напряженность в отношениях Григория и Ирэн, в особенности после бури.
— Так ты не собираешься сидеть здесь на вахте? — продолжала Ирэн. — Впрочем, мне сразу следовало бы понять. Раз других мнений нет, мы идем все вместе. Прошу не забывать портативные рации и оружие. Откуда нам знать, что нас ожидает.
— Думаешь, есть смысл полагаться на радио? Мне кажется, монолитный камень вокруг ухудшит прием, даже сделает его невозможным, — усомнилась Ханна, отчаянно надеясь, что все же не ошибается по части радиотехники.
— С обычным радиооборудованием именно так и было бы, — пояснил Патрик. — Но наши работают на таких частотах, которые позволяют поддерживать связь и здесь. К тому же они раз в пять мощнее.
Ирэн раздала лампы и исчезла в темноте. За ней последовал Малкольм, затем Патрик, Абду и Крис. Замыкали группу Ханна и Григорий.
Вниз спускались молча. Тишина оглушала, обволакивала, от нее мороз продирал по коже.
С каждым шагом становилось прохладнее. Весьма необычное ощущение после долгих недель пекла и безводья. Руки Ханны покрылись гусиной кожей. Словно организм вновь вынужден был привыкать к полузабытому состоянию, когда кровь теплее окружающего воздуха.
Тихое шуршание камешков под ногами поглощала неведомая глубина, свет ламп отбрасывал причудливые тени на шероховатую поверхность скал. Одолев примерно сто метров, исследователи натолкнулись на первые признаки вмешательства человека. Справа и слева открывались прорубленные в камне ниши, из которых на исследователей безучастно смотрели две Медузы. Оба изображения обнаруживали поразительное сходство с изваяниями Тассили-Анджер.
Подойдя к ним, Ханна дотронулась до одной из фигур и тут же невольно отдернула руку. Она поняла, что они изготовлены из того же материала, что и фигура в Тассили-Анджер. Из черного твердого базальта.
Подняв осколок камня, Григорий постучал им по змеевидным отросткам Медузы. Все услышали чистый и ясный звук, серебристый и звонкий.
— Тоналит, — объявил Григорий ошеломленным участникам группы. — Тоже базальтовая порода, но самый твердый вид. Применяется в том числе и для изготовления звуковых скульптур.
Григорий ударил еще по одному отростку. Теперь звук звучал выше, светлее.
— Я еще в Тассили-Анджер предполагал, что отростки служат для извлечения звуков, а теперь не сомневаюсь, что это так. Вот послушайте!
Он несколько раз ударил по отросткам Медузы, получив звуковую последовательность, эхом отразившуюся от стен бесконечного туннеля. Это было похоже на архаичный стеклянный перезвон колокольчиков.