— Отлично. А теперь за работу!
Даже в состоянии помрачения сознания Малкольм и Патрик понимали, что лучше подчиниться. Стиснув зубы, оба выполнили требование Ханны. Не спуская глаз с обоих, она стала подниматься по лестнице. Каждой клеточкой ощущая близкое присутствие камня, она не решалась взглянуть на него. Пока. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой Ханна одолевала метры подъема к изображению, держа на прицеле обоих мужчин.
И вот она у цели. В какой-нибудь паре шагов возвышался отвратительный лик Медузы с единственным, как у циклопа, глазом, непрерывно источавшим воду. Ханна не могла припомнить зрелища, которое ошеломляло бы больше. Невзирая на отталкивающую внешность, Медуза излучала ауру спокойствия, чуть ли не меланхолии и в то же время доверия. Это не могло оставить Ханну равнодушной, проникая в самые сокровенные уголки души. Ей казалось, что Медуза оплакивает человечество, все беды, пережитые им из-за нее. Сжав зубы, Ханна полезла в висевшую на плече сумку, достала оттуда кожаные рабочие перчатки, затем, повыше подняв стальной приклад винтовки, размахнулась и ударила по Медузе. Раз, другой, третий… Изо всех сил она колотила прикладом по роковой скульптуре. Но камню все было нипочем. И вот, когда Ханна уже отчаялась, до нее донесся характерный треск. Так трещит лопнувший от кипятка стакан. Через стеклянную голову протянулась трещина, расширяющаяся с каждым новым ударом. Окрыленная успехом, Ханна ударила еще и еще. От лица Медузы чуть повыше носа откололся здоровенный кусок и упал в зияющую бездну, где со звоном разлетелся на части. Еще удар, и взору открылся шар размером с крупное яблоко. Свинцово-серая, матово поблескивающая сфера, иссеченная неравномерными рубцами, источала влагу под воздействием света лампы. Ханна не раздумывая схватила ее, торопливо завернула в поношенный свитер и сунула в свою кожаную сумку. Расчеты защититься от воздействия глаза перчатками оказались тщетными: внутренний взор Ханны померк под воздействием снопа искр. Каскады ослепительно яркого света заполнили собой все, в ушах гремел гром тысяч колоколов. Но стоило ей только выпустить шар, как чары исчезли, оставив лишь чувство растерянности и дезориентации да еще странный шум в ушах. С большим трудом Ханне удалось вновь обрести самоконтроль. Она несколько раз тряхнула головой, однако досадный, навязчивый звук не пропадал. Вслушавшись, Ханна поняла — это был бесконечно долгий душераздирающий вопль. Крик привел Ханну в ярость, и она, сжав в руке оружие, устремилась вниз по ступеням. Ханна узнала голос кричавшего, это был Патрик. Ирландец стоял, зажав уши ладонями, и вопил. Во взгляде его сверкала бешеная ненависть. Малкольм же, напротив, безмолвствовал, только сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Ханне стало не по себе от его взгляда. Оба мужчины смотрели на Ханну как на преступницу, на вандала, уличенного в чудовищном, немыслимом святотатстве, карой за которое могла быть лишь смерть.
— Попробуйте только хоть шевельнуться, — прошипела Ханна, метр за метром отступая к выходу.
Малкольм и Патрик неотрывно следили за ней. Во взорах обоих были ярость и отчаяние. Ханна чувствовала, что каждое ее движение сейчас подвергается скрупулезному анализу. Никогда в жизни она не испытывала чувства прямой физической угрозы столь ясно, как сейчас.
Оказавшись в полумраке туннеля, Ханна поняла, что больше не в силах владеть собой. Повернувшись, она сломя голову бросилась прочь. Прочь отсюда, прочь из этого окаянного прохода, из этой тьмы.
Снаружи ее подстерегала другая опасность. Григорий, хрипя, лежал на полу, а навалившаяся сверху Ирэн душила его. Глаза ее горели безумным огнем. Григорий извивался всем телом, но Ирэн словно обуяла нечеловеческая сила. Ханна не долго думая выстрелила вверх. Ирэн, вздрогнув от неожиданности, на мгновение ослабила хватку. Это дало возможность геологу вывернуться из ее смертельных объятий, и он, задыхаясь и хрипя, поднялся. Ханна кинулась было на выручку, но тут же упала на землю от страшного удара в спину. Винтовка, выскользнув из рук, описала в воздухе дугу и приземлилась где-то в нескольких метрах, исчезнув в зеленоватом сумраке. Упав на землю, Ханна вскрикнула от боли. Какая-то тень бросилась на нее. Ханна, повинуясь инстинкту, перекатилась в сторону.
— Малкольм! Ах ты, подонок! — выкрикнула она и, смахнув со лба непослушную прядь, вскочила на ноги. — Ты что, совсем сбрендил? Что на тебя нашло? Чего ты на меня кидаешься?! — Тут Ханна решила изменить тактику, придав голосу доверительные интонации. — Чего ты всполошился? Можем все спокойно обсудить. Я же хочу как лучше. Нужно немедленно убираться отсюда. Мы отыскали второй выход. Все будет хорошо. Доверься мне, Малкольм. Хотя бы раз доверься мне.