Елена Яковлевна Ильина
Медведь-гора
Глава I
На юге Крыма, у моря, высится большая, темная от зелени гора. Это Аю-Даг, Медведь-гора.
Медведь-гора недаром так называется. Она и в самом деле очень похожа на огромную бурую медведицу.
Когда подъезжаешь к ней по белой горной дороге снизу из Партенита, то кажется, что у медведицы есть и голова, и спина, и лапы. Голова и лапы голые, каменные, а жирные бока и крутой горб густо поросли лесом и кустарником, точно шерстью.
Медведица лежит на брюхо. Передние лапы у нее вытянуты вперед, а голова опущена вниз, в воду.
Можно подумать, что медведица только что улеглась у моря, чтобы напиться, да вдруг окаменела. А рядом к ее боку прижалась, как медвежонок, маленькая горка.
Каменный медвежонок лежит у одного бока Медведь-горы, а у другого бока врыта в землю тонкая мачта с красным флагом над верхней реей. Каждый месяц приезжают сюда гости — мальчики и девочки со всего света.
Медведь-гора хорошо принимает гостей. Она как будто нарочно улеглась здесь, чтобы прикрыть берег от холодных восточных ветров.
На ее склонах растут деревня и кустарники жарких стран — земляничник, мушмула, самшит.
А на самой спине медведицы растут цветы, которые бывают у нас только в садах — темно розовые крупные пионы. Целая поляна пионов!
Но старая медведица не любит, когда к ней суются без спроса.
Только старожилу да опытному туристу не страшна гора Аю-Даг.
Хоть и много тропинок бороздит склоны горы, но не легко выбрать ту, которая без обмана доведет до вершины. Тропинки пересекают одна другую, путаются в лесу и могут легко сбить с дороги — завести в непроходимые заросли. А в этих зарослях прячутся злые, колючие травы и кустарники.
Жесткая иглица стоит, растопыря во все стороны иглы.
Держи-дерево распростерло ветки, как жадные лапы. На лапах — шипы, загнутые точно когти. Держи-дерево только и ждет, чтобы кто-нибудь подошел к нему близко. Вцепится оно когтями в одежду, схватит и будет держать до тех пор, пока пленник не исцарапает в кровь руки и ноги.
Но самый злой хищник — это жги-трава, колючий молочай.
Жги-трава и царапает, и режет, и жжет. Точно змея, выделяет она ядовитый сок. Этот сок похож на молоко — вот откуда и пошло название «молочай». Тот, кто дотронется до жги-травы, обожжется точно о крапиву. Но только крапивный ожог через час проходит, а эти ожоги и в месяц не заживают.
И это еще не все. На Аю-Даге есть и голые острые скалы, и глубокие узкие расщелины, и тесные площадки, засыпанные мелким щебнем, заваленные глыбами, и крутизны, и пропасти. Беда тем, кто собьется с пути. А это легко может случиться, если вы станете взбираться на Аю-Даг не по горной тропинке, а по высохшему руслу ручья. С виду такое русло похоже на лесенку с выступами и террасками. Но если пойдете по такой лесенке — неизвестно, куда она вас заведет. Ведь ее проложила весной вода, а воде все равно, какой дорогой спускаться с гор — по ступенькам или по кручам. Где откос, там она несется потоком; где обрыв, там летит водопадом. А человеку нужно ступать медленно, осторожно, шаг за шагом. Нет, уж лучше подальше держаться от такой лесенки. Не то закружится у вас голова, и полетите вы вниз с высоты шестиэтажного дома.
Не один раз у подножья Медведь-горы находили трупы людей, сорвавшихся в пропасть.
Вот как встречает медведица тех, кто приходит к ней, не познакомившись с ее нравами.
Потому-то ребята из пионерского лагеря подымаются на Медведь-гору не одни, а со взрослыми, которые хорошо знают старую медведицу. И тогда медведица никого из них не трогает.
А все-таки однажды случилась в лагере беда.
Глава II
В то лето съехалось в пионерский лагерь много гостей.
Если бы Медведь-гора хоть на минуту оторвалась от воды и повернула голову вправо, она увидела бы в самой глубине парка, у больших раскрытых ворот, целую толпу ребят, одетых во все белое. Эти ребята кого-то ждали.
Медведица увидела бы еще, как вьется и уходит в горы шоссейная дорога и как далеко впереди — за несколько километров — мчатся по шоссе прямо к лагерю одна за другой три легковых машины.
Но медведица не могла поднять свою тяжелую, каменную голову, и поэтому ничего не видела.
— Керим, а Керим, — сказал Сережа Левин, взобравшись на перекладину ворот и держась за нее обоими руками, — как ты думаешь, они уже близко?
Керим ничего не ответил. Он не любил болтать попусту.
— Неужели они еще далеко? — спросил опять Сережа Левин. — Как по-твоему?
— Немножко далеко, по-моему, — сказал Керим.