— Мне сказали, что, если возникнет необходимость, русские могут перебросить группу спецназа с дополнительным горючим в любое место по твоему указанию. Эта часть Китая практически не населена, если верить картам.
— Как относительно противодействия на земле?
— В этом районе находится группа, обеспечивающая безопасность ракетного полигона. По нашему мнению, дежурная смена из сотни солдат, скажем, по взводу на каждую пусковую шахту. Ты сможешь перебросить туда несколько «Апачей», чтобы они подавили сопротивление охраны?
— Да, они смогут долететь туда, если на них не будет нагрузки. — Только снаряды для авиационных пушек и ракеты калибра 2,75 дюйма, — подумал он.
— Тогда передайте мне потребности вашей операции, — сказал генерал Диггз.
Это не было приказом. Если бы Бойл сказал, что это невозможно, Диггз не мог бы заставить его выполнить задание. Однако Бойл не мог позволить своим людям отправиться на опасную операцию вроде этой без того, чтобы самому не полететь вместе с ними и возглавить её на месте.
Сражение завершили вертолёты Ми-24. Русская доктрина атаки вертолётов почти не отличалась от того, как использовали они свои танки. Действительно, на вертолёты Ми-24 — в НАТО они носили название «Хайнд», но, как ни странно, у русских они не имели названия — часто ссылались как на «летающие танки». Используя ракеты «Спираль» АТ-6, они покончили с китайским танковым батальоном за двадцать минут, потеряв только две машины. Солнце садилось, и то, что ещё утром было 34-й ударной армией, превратилось теперь в разбросанные повсюду горящие обломки танков, бронетранспортёров и грузовиков. Несколько гусеничных машин, уцелевших в битве, уходили назад, как правило управляемые ранеными членами экипажа.
На своём командном пункте генерал Синявский не переставал улыбаться. Водку щедро раздавали всем желающим. Его 265-я мотострелковая дивизия остановила и отбросила назад соединение, больше чем в два раза превышающее её численностью, потеряв при этом меньше трехсот солдат и офицеров убитыми. Группы телевизионщиков наконец допустили к солдатам, и генерал рассказал об операции, все время расхваливая главнокомандующего Дальневосточным театром боевых действий, генерала армии Геннадия Иосифовича Бондаренко, за его хладнокровие и доверие к подчинённым.
— Он ни разу не ударился в панику, — говорил Синявский. — И он дал нам возможность сохранить спокойствие в решающие моменты битвы. Он настоящий Герой России, — закончил командир дивизии. — Так же, как и многие из моих людей!
— Спасибо вам за блестящие руководство сражением, Юрий Андреевич. За него вы получите ещё одну звезду на генеральских погонах, — сказал главнокомандующий театром военных действий, выступая по телевидению. Затем он повернулся к офицерам своего штаба. — Андрей Петрович, что предстоит нам завтра?
— Я думаю, что нужно направить 265-ю дивизию на юг. Мы будем играть роль молота, а дивизия генерала Диггза — наковальни. У китайцев все ещё остаётся почти нетронутой 43-я армия группы «А». Мы сокрушим её послезавтра, но сначала поставим эту армию в положение, которое устраивает нас.
Бондаренко кивнул.
— Покажите мне план предстоящей операции, но перед этим я собираюсь поспать несколько часов.
— Слушаюсь, товарищ генерал.
Глава 60
Небесные ракеты в полёте
Это были те же военнослужащие спецназа, которых они готовили на протяжении прошлого месяца. Почти все на борту транспортного самолёта являлись офицерами, исполняющими работу сержантов. В этом крылись свои достоинства и недостатки. Главным достоинством было то, что все говорили на неплохом английском языке. Из членов «Радуги» только Динг Чавез и Джон Кларк владели разговорным русским языком.
Карты и фотографии были получены в СВР и ЦРУ, американцы прислали их через своё посольство в Москве и доставили фельдъегерской связью на военный аэродром, из которого десантники вылетели. Они разместились в авиалайнере «Аэрофлота», почти наполненном пассажирами, все в армейской форме.
— Я предлагаю разделиться в соответствии с национальностью, — сказал Кириллин. — Ты, Джон, и твои люди из «Радуги» захватят вот этот. Мои люди и я берём на себя остальные, используя нашу структуру работы по отделениям.
— Меня это устраивает, Юрий. Эти цели мало отличаются одна от другой. Когда мы приступим к операции?
— Перед рассветом. У ваших вертолётов хорошая дальность действия. Они доставят нас до самого места, затем мы вернёмся на них же с одной остановкой для дозаправки.
— Ну что ж, это безопасная часть операции.
— Если не считать базу китайских истребителей в Аншане, — напомнил Кириллин. — Мы пролетим в двадцати километрах от неё.
— Мне сказали, что ВВС нанесёт по ней удар. Там поработают бомбардировщики «Стелс» с умными бомбами. Перед тем как мы пролетим мимо, они уничтожат взлётно-посадочные полосы.
— Ага, это отличная мысль, — кивнул Кириллин.
— Мне она тоже понравилась, — сказал Чавез. — Итак, мистер К., похоже, что я снова становлюсь солдатом. С прошлого раза прошло немало времени.
— Подумаешь, развлечение, — заметил Кларк. Да, конечно, он сидит внутри вертолёта, направляясь в глубину вражеской страны, где, несомненно, будут люди с оружием в руках. Впрочем, ситуация могла быть и хуже. Они начнут операцию перед рассветом, когда дежурные тупицы наполовину спят, если только их босс не является настоящим мерзавцем. Интересно, насколько строга дисциплина в Народно-освободительной армии? — подумал Джон. Наверно, очень строга. Коммунистические правительства не одобряют неповиновения.
— А каким образом мы собираемся вывести из строя китайские ракеты? — спросил Динг.
— Ракеты заправляются через трубопровод диаметром десять сантиметров — вообще-то их два для каждой шахты — из подземных ёмкостей, расположенных рядом с пусковой шахтой. Мы начнём с того, что уничтожим трубопроводы, — ответил Кириллин. — Затем будем искать способ проникнуть в саму шахту. Достаточно будет обычной гранаты. Это деликатные объекты. Они не выдержат серьёзного повреждения, — с уверенностью заявил генерал.
— Что, если взорвётся боеголовка? — спросил Динг.
Кириллин рассмеялся:
— Боеголовки не взорвутся. Эти предметы вполне безопасны при подготовке к пуску, по очевидным причинам. Да и сами шахты не спроектированы таким образом, чтобы выдержать прямое нападение. Они рассчитаны на то, чтобы выдержать ядерный взрыв в непосредственной близости, но не нападение военных специалистов. Можешь в этом не сомневаться.
Надеюсь, ты в этом не ошибаешься, приятель, — подумал Чавез.
— Похоже, что ты много знаешь об этих ракетах, Юрий.
— Динг, эта операция готовилась спецназом много раз. Мы, русские, частенько подумывали о том, чтобы убрать эти ракеты — как вы говорите? Выключить их из игры, верно?
— Это отличная мысль, Юрий. Я ненавижу такое оружие, — сказал Кларк. Он действительно предпочитал убивать врага вблизи, чтобы видеть глаза негодяя. Старые привычки живут долго, и оптический прицел в этом отношении ничем не отличался от ножа поперёк горла. Но убивать нужно поодиночке, а не уничтожая целые города. Смерть от ядерного взрыва слишком неопрятна, недостаточно избирательна.
Чавез посмотрел на солдат своей Группы-2. Они не казались излишне напряжёнными, но хорошие солдаты знают, как скрывать свои чувства. Из их числа только Этторе Фальконе не был профессиональным солдатом, он был копом из итальянских карабинеров, что-то посредине между военнослужащими и полицией.
Чавез подошёл к нему.
— Как ты себя чувствуешь, Большая Птица? — спросил Динг.
— Эта операция опасная, нет? — сказал Фальконе.
— Может быть, никогда не знаешь этого, пока не приедешь на место.
Итальянец пожал плечами:
— Это как рейды на мафиози. Иногда ты вышибаешь дверь, а там люди сидят за столом, пьют вино и играют в карты. А иногда у них в руках автоматы, но ты должен всё равно выбивать дверь, чтобы узнать это.
— Тебе часто приходилось участвовать в таких рейдах?
— Восемь раз, — ответил Фальконе. — Обычно я первым вбегаю через выбитую дверь, потому что я лучший стрелок. Но там у нас во взводе отличные парни, так же как здесь в нашей группе прекрасные солдаты. Все пройдёт хорошо, Доминго. Я испытываю напряжение, это верно, но со мной все будет в порядке. Ты увидишь, — закончил Большая Птица. Чавез похлопал его по плечу и пошёл поговорить с главным сержантом Прайсом.