— Какие именно, милая?
— Номури пытается завербовать исполнительную секретаршу Фанг Гана, и, по его мнению, перспективы многообещающие.
— Значит, «Чингис», — заметил Эд. Им следовало выбрать другое название для этой операции, но, в отличие от большинства операций ЦРУ, название для этой не было создано компьютером, находящимся в подвальном этаже здания. Дело в том, что такая мера предосторожности не была применена в данном случае по той простой причине, что никто не ожидал от операции ничего хорошего. ЦРУ никак не удавалось завербовать хоть какого-нибудь агента в китайском правительстве. По крайней мере, не выше ранга капитана в Народной армии КНР. Проблемы были самыми обычными. Начать с того, что нужно завербовать этнического китайца, и все усилия ЦРУ в этой области были безуспешными. Далее, оперативник, производящий вербовку, должен обладать великолепным знанием китайского языка и уметь слиться с населением. По самым разным причинам этого не удалось добиться. Тогда Мэри-Пэт предложила попробовать Номури.
В конце концов, его корпорация успешно сотрудничает с Китаем, и у этого молодого человека, по её мнению, хорошие природные инстинкты. Эд Фоули дал согласие, не надеясь получить какие-нибудь результаты. Но и на этот раз оперативные инстинкты его жены оказались лучше. Многие вообще считали, что Мэри-Пэт Фоули является лучшим офицером-оперативником, работавшим в ЦРУ за последние двадцать лет. Судя по всему, она решила доказать это.
— Насколько надёжным является положение Чета?
Его жене пришлось кивнуть, демонстрируя своё беспокойство.
— Он там совсем без прикрытия, работает в одиночку, но знает, что должен проявлять осторожность, а система его связи лучшая из всего, чем мы располагаем. Если они не применят к нему грубую силу, понимаешь, просто арестуют из-за того, что им не понравилась его причёска, он будет в безопасности. Короче говоря… — Она передала донесение Номури из Пекина.
Директор ЦРУ трижды прочитал его, потом вернул обратно.
— Ну что ж, если ему так хочется завалить её в постель, пусть, но это не является образцом оперативной деятельности, милая. Плохо, когда оперативник становится эмоционально связанным со своим агентом…
— Я знаю это, Эд, но ему приходится играть теми картами, которые у него в руках, помнишь? А если мы сможем передать ей такой же компьютер, как тот, которым пользуется Чёт, её безопасность тоже будет надёжной, верно?
— Если только кому-нибудь не придёт в голову разобрать его на части, — произнёс Эд Фоули с долей сомнения.
— Господи боже мой, Эд, наши лучшие специалисты потратят просто уйму времени, пытаясь разобраться в этой системе. Я сама занималась тем проектом, ты не забыл? Он совершенно безопасный!
— Успокойся, милая. — Директор ЦРУ поднял руку. Когда Мэри прибегала к таким доводам, это означало, что она действительно верит в это. — Да, я знаю, он безопасный. Однако не забывай, что я беспокоюсь по долгу службы, а ты склонна к риску.
— О'кей, милый зайчик. — Привычная ласковая улыбка, полная соблазна и всегда позволяющая добиться своего.
— Ты уже дала ему команду приступать к делу?
— Он мой офицер, Эдди.
Покорный кивок. Как несправедливо, что ему приходится работать здесь со своей женой. К тому же он редко побеждал в спорах с ней.
— О'кей, бэби. Это твоя операция, продолжай её, но…
— Что «но»?
— Но нам нужно изменить название «Чингис» на какое-нибудь другое. Если поступят удачные донесения, тогда мы перейдём на месячный цикл. Эта операция может иметь серьёзные последствия, и нам необходимо максимально засекретить её.
Ей пришлось согласиться с мужем. Ещё когда оба были офицерами-оперативниками, у них был агент, известный под именем «Кардинал», ставший впоследствии легендой в ЦРУ. Полковник Михаил Семёнович Филлитов[16], работавший внутри Кремля в течение более тридцати лет, снабжавший их бесценной информацией о Советской армии плюс невероятно ценной политической информацией. Затерянный в тумане времени по бюрократическим причинам. С «Кардиналом» вели работу не как с обычным местным агентом, и это спасло его от Олдрича Эймса, вероломно предавшего дюжину советских граждан, работавших на Америку. Эймсу заплатили примерно сто тысяч долларов за каждую проданную им жизнь. Муж и жена Фоули сожалели, что Эймсу сохранили жизнь, но ЦРУ не относится к числу правоохранительных органов.
— О'кей, Эдди, ежемесячно меняющийся цикл. Ты всегда такой осторожный, милый. Ты придумаешь название или я?
— Давай подождём, пока от неё поступит что-то полезное, а потом изменим название «Чингис» на другое. Это название имеет слишком очевидное отношение к Китаю.
— О'кей. — На её лице появилась лукавая улыбка. — Как относительно «ЗОРГЕ» на ближайшее время? — предложила она. Это было имя Рихарда Зорге, немца по национальности, который работал на Советский Союз и, вполне возможно, был человеком, помешавшим Гитлеру одержать победу на Восточном фронте. Советский диктатор, которому это стало известно, даже пальцем не пошевелил, чтобы спасти Зорге от казни. «Благодарность, — сказал однажды Иосиф Виссарионович, — это болезнь собак».
Директор ЦРУ кивнул. У его жены было острое чувство юмора, особенно в отношении деловых вопросов.
— Как ты полагаешь, когда мы узнаем, согласилась ли она на сотрудничество с нами?
— Думаю, это произойдёт, как только Номури проявит свои мужские способности.
— Мэри, тебе никогда не приходилось…?
— На оперативной работе? Эд, это мужское занятие, а не женское, — ответила она мужу с сияющей улыбкой, поднимая со стола свои бумаги и направлясь к выходу. — Разве что с тобой, милый зайчик.
Авиалайнер DC-10 компании «Алиталия» совершил посадку на пятнадцать минут раньше расписания благодаря попутным ветрам. Кардинал Ренато ДиМило был доволен прибытием и потому произнёс про себя соответствующую благодарственную молитву.
В течение длительного времени он входил в дипломатическую службу Ватикана и привык к продолжительным перелётам, хотя и не получал от них особого удовольствия. На нем была красная шапочка кардинала и чёрный костюм, который больше походил на официальную форму и был не особенно удобным, хотя шили его у одного из лучших римских портных. Одним из недостатков духовного и дипломатического статуса было то, что кардинал не мог снять верхнюю одежду, похожую на куртку, зато позволил себе сбросить туфли. Сразу после приземления он попытался снова надеть их и почувствовал, что его ноги распухли во время полёта, и втиснуть их в туфли оказалось труднее, чем обычно, что вызвало у него не ругательство, а всего лишь вздох. Старший стюард проводил его к передней двери и дал ему возможность первым выйти из самолёта. Преимуществом его дипломатического статуса было то, что ему требовалось всего лишь показать свой дипломатический паспорт офицерам пограничной службы, а в данном случае в конце выдвижного коридора его встречал высокопоставленный чиновник китайского правительства.
— Добро пожаловать в нашу страну, — сказал чиновник, протягивая ему руку.
— Я счастлив, что приехал сюда, — ответил кардинал, обратив внимание, что этот коммунистический атеист не поцеловал его перстень, как того требует протокол. Ничего не поделаешь, христианство, и в особенности католицизм, не приветствовались в Китайской Народной Республике. Но если КНР рассчитывает жить в цивилизованном мире, она будет вынуждена примириться с присутствием представителя Святейшего Престола, вот и всё. К тому же он займётся работой с этими людьми, и, кто знает, может быть, ему удастся обратить в католичество одного или двух. Иногда происходили ещё более странные вещи, а Римско-католической церкви приходилось встречаться с более серьёзными врагами, чем здесь.
Представитель министра сделал знак сопровождающей его небольшой группе и провёл своего высокопоставленного гостя через зал к месту, где стоял его служебный автомобиль.